Аркадий Инин: «Ближе людей, чем «братья-негры» среди населения Америки для меня нет»
Матвей Ганапольский представляет первые впечатления от Америки известных российских политиков, деятелей культуры и искусства, а также общественных деятелей, которые когда-то первый раз пересекли
границу США и открыли для себя новую страну, которую раньше видели только в кино и по телевизору
Первый раз я оказался в Америке неким загадочным образом. Это был 1976 год – в те времена вообще никто никуда не ездил.
Тогда случилось двухсотлетие США, и мы поехали в Филадельфию в составе делегации советских кинематографистов. Как туда включили меня, беспартийного, остается загадкой – видимо, нужно было какое-то одно молодое лицо, а мне было чуть за тридцать.
И первое, что меня поразило еще до отъезда – это инструкции.
Тут нужно заметить, что я был и остаюсь абсолютно советским человеком, поэтому, понятно, ближе людей, чем «братья-негры» среди населения Америки для меня нет.
И вот на инструктаже в Москве, перед поездкой, нас стали пугать «ужасами Америки». Конечно, говорилось про врагов и провокации. Но почему-то все это объяснялось именно на примерах чернокожих – «Вот подбежит к вам негр и выхватит сумочку!..»
При этом они не говорили «бандиты» или «хулиганы», а именно «негры». И я был этим инструктажем абсолютно потрясен, потому что ко всему этому совершенно по-советски искренне относился.
Это уже потом, приехав в Америку, я узнал, что афроамериканские радикалы просто ненавидят «Хижину дяди Тома» именно за «рабскую психологию», как они говорили.
Конечно же, нам дали по три копейки денег, и мы с моим другом – соседом по дому, драматургом Виктором Мережко – он тоже поехал, распределяли – кто берет шпроты, а кто тушенку, кто сахар, а кто кофе.
С нечеловеческим трудом мы достали сухую колбасу и, благодаря ей, у меня появилось первое впечатление от Америки – огромный чернокожий таможенник приказал открыть чемоданы, вытащил колбасу и, разломав ее на два куска и лично откусив от каждой половинки, чтобы мы понимали, что он ее не заберет себе, бросил в мусорную корзину.
А окончательно мое советское восприятие расовых взаимоотношений перевернула гостиница, куда мы заехали.
Я увидел холеную афроамериканскую семью в золоте и украшениях, которая гордо зашла в гостиницу, а за ней двое тощих несчастных белых портье тащили их огромные чемоданы.
И для меня мир перевернулся! Отныне стих «Мистер Твистер, бывший министр» потерял для меня актуальность.
Конечно, какие-то вещи для нас поразили еще в дороге. Мы летели компанией Panam. И начиная с самолета, хотя я потом видел это и в автобусах и прочих общественных местах, все бросали на пол окурки, обертки от сладостей и мороженого.
Представляете, в самолете!
Мы, советские люди, были изумлены. Но нам объясняли, что «должны работать мусорщики, мы даем им работу». Конечно, за сорок лет подобное отношение переменилось – теперь такого не видно, но тогда все было так.
Мы побывали в Филадельфии, в Нью-Йорке, в Вашингтоне и Чикаго, а когда я оттуда вернулся, то в те времена было принято собираться в компаниях и рассказывать о путешествии.
Так вот, у меня было три «фишки» в 76-м, которые я рассказывал, причем на «ура».
Первая – это то, что когда ты там по телевизору смотришь фильмы, то их перебивает реклама. И ни одни человек, сидящий за столом, в это не верил. Мне говорили: «Ты хочешь сказать, что показывают “Гамлета”…», на что я отвечал, что идет «Гамлет», а в середине показывают рекламу и объясняют, что какой-то стиральный порошок самый лучший. На что меня просили не принимать присутствующих за идиотов.
Вторая фишка – это то, что там, когда по телевизору показывают комедийные сериалы, то за экраном смеются, показывая зрителям, где надо смеяться. И мне отвечали, что такого не может быть – «американцы ведь не тупые, чтобы им это объяснять!..»
И третья фишка – это когда нам сказали, что открылся клуб «стендап комедии» и повели нас туда. В небольшом помещении было накурено, все пили пиво. Потом на сцену вышел вихляющий молодой человек – видно было, что он завсегдатай. Его встретили аплодисментами, а он подошел к микрофону и обратился к кому-то в зале: «Ну что, Бобби, ты опять пришел сюда с этой толстозадой девкой? Она тебе не надоела?»
Мы сжались в кресле, нам стало страшно стыдно, мы не понимали, как подобное возможно! А зал хохочет!
А этот, на сцене, продолжает: «А ты, Джон, ты опять вчера был в стельку пьян – я тебя видел на 42-й улице!..»
Наши друзья, которые нас привели, смотрят на наши лица в предвкушении – они ждут нашей радостной реакции. А нам неудобно, нам стыдно за Америку, в которой такое может быть.
Так вот, этому – последнему рассказу, вообще никто не верил.
А теперь, через сорок лет, все это у нас!..
Однако не будем забывать про 200-летие Америки, в которое мы окунулись. Мы были там пятнадцать дней, и пятнадцать дней мы были внутри этого праздника. Филадельфия – это колыбель американской независимости, там принималась Конституция, там Бетти Росс за ночь из лоскутов сшила американский флаг.
Нас пригласили на специальное шоу на эту тему. Оно проходило на открытой площадке и собрало несколько тысяч человек. Сюжет был понятен – как создавалась Конституция – самое святое по нашим понятиям.
И вот как показано это создание в этом шоу.
Показано, что все «отцы-основатели» открещиваются от написания Конституции – у кого болит зуб, кто хочет спать, кому просто лень. И наконец, «основатели» Франклин и Адамс решили запереть еще одного «основателя» Томаса Джефферсона с какой-то красоткой (а он был большой бабник) и не выпускать из комнаты, пока он не напишет Конституцию. И там стоит хор, который поет припев, этот припев я записал. Звучит он так: «Если Том решит свои сексуальные проблемы, то решит и государственные проблемы».
Конечно, меня много спрашивали, что меня больше всего поразило в Америке. И я честно отвечал – во-первых, технологии.
Вот я пошел на мюзикл «Отверженные». Боже мой, как там это все сделано! Как люстра летает по залу, как на сцене оказывается озеро, и по нему плывут лодки. Это потрясает! Но не могу же я над этой историей серьезно плакать, как над судьбой бедной Лизы Карамзиной.
Во-вторых, необычны некоторые традиции, так скажем. Мы пришли в гости в одну американскую семью, нас пригласили пообедать. А там уже сидели другие гости – их соседи, которые пришли до нас. И вот мы садимся за стол, а эти соседи, семейная пара, выходят в садик и там садятся на лавочке.
Мы интересуемся, почему. И нам объясняют, что они приглашены не на обед, а на десерт. Обед они пропустят, а на десерт к нам присоединятся.
Все очень мило, и никто ни на кого не обижен.
Не знаю, возможно, этот случай не типичен, возможно, уродлив, а, возможно, таковы традиции. Но меня это удивило, если не сказать больше.
После первого раза я ездил в Америку часто. Мы летали туда с Леонидом Гайдаем – снимали комедию «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон Бич идут дожди». Это был большой сдвиг, потому что раньше Америку мы снимали исключительно в Риге.
Потом я был в Олбани – это одноэтажная Америка – там я пытался писать учебник русского языка для бостонского телевидения. Потом несколько раз был как турист.
Мне Америка нравится, и это мое субъективное ее восприятие. Потому что восприятие страны – это не вопрос страны, а вопрос твоего восприятия.
Вот я – урбанист. Я на дачу – ни ногой. Жена там сидит, дышит воздухом. А я приезжаю, десять минут подышу и начинаю умирать от скуки – у меня начинается кислородное отравление. Я без трамвая под окном уснуть не могу, в тишине мне страшно.
Поэтому, если меня спрашивают, где мне лучше всего было в Нью-Йорке, то я отвечаю – в Манхэттене.
Именно там, где рев машин. Поэтому, для меня Америка во всем приемлема, кроме вот тех человеческих отношений, о которых я говорил.
Аркадий Яковлевич Инин (настоящая фамилия Гуревич; род. 3 мая 1938, Харьков) — советский и российский сценарист. Сценарные работы : 1972 — Вот и лето прошло
1975 — Побег из дворца
1978 — По улицам комод водили
1979 — Узнай меня
1980 — Однажды двадцать лет спустя
1980 — У матросов нет вопросов
1980 — Любовь не прощает
1982 — Отцы и деды
1983 — Одиноким предоставляется общежитие
1987 — Единожды солгав – совместно с Владимиром Бортко
1989 — Частный детектив, или Операция «Кооперация»
1992 — На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди
1993 — Личная жизнь королевы — совместно с Михаилом Казовским
1993 — Не хочу жениться!
1993 — Русский бизнес
1994 — Русский счёт
1994 — Русское чудо
1999 — Тонкая штучка
[править]