В создании единого школьного учебника истории пройден очередной этап. Авторы концепции такого учебника во главе с академиком Александром Чубарьяном отчитались о ходе работы перед Российским историческим обществом, возглавляет которое не кто-нибудь, а сам председатель Госдумы и генерал ФСБ Сергей Нарышкин.
В рамках концепции все вопросы российской истории делятся на простые и сложные. Простые – это те, по которым, как полагают члены комиссии, никаких разногласий у историков нет, так что можно дать в учебнике однозначную трактовку. А вот 31 вопрос отнесен г-ном Чубарьяном и его сотрудниками к категории сложных, то есть тех, по которым официально признается существование разномыслия. Но это совершенно не значит, что разномыслие будет допущено в преподавании. Учитель должен будет не сам выбирать трактовку, а ждать, как ему посоветуют вышестоящие инстанции.
Критерий же выбора, по мысли авторов концепции, должен быть один: геополитические интересы России. По всей видимости, в учебнике ни слова не будет сказано ни о советской агрессии против Финляндии, ни об оккупации и аннексии стран Балтии и Бессарабии, ни о предательском ударе, который Красная Армия нанесла в спину сражающимся с Гитлером полякам 17 сентября 1939 года, ни о катынском преступлении, ни о сталинских планах нападения на Германию, ни о многом другом.
Неслучайно, что, посетив на днях новую студию рупора кремлевской внешнеполитической пропаганды – телеканала Russia Today, – президент Путин похвалил Сталина: “Я очень сомневаюсь, что Сталин весной 1945 года, если бы у него была атомная бомба, применил бы ее против Германии. В 1941–1942 годах, когда стоял вопрос о жизни или смерти государства, может быть, и применил бы, если бы у него было. А в 1945-м, когда уже противник сдавался по сути дела, шансов у него никаких не было, – я сомневаюсь. Вот я лично. А американцы применили против Японии, терпящей поражение. Причем против неядерного государства”. Между тем реальный Сталин ядерную бомбардировку Японии ни словом не осудил. Но слишком сильно желание российского лидера приписать своему предшественнику несвойственное ему человеколюбие.
Для профессионального историка деление исторических проблем на простые и сложные – полный идиотизм. Хорошо известно, что по каждому мало-мальски значимому вопросу как отечественной, так и всемирной истории существуют разные мнения, как по фактической стороне, так и по интерпретации тех или иных событий. На самом деле все вопросы, если чуть-чуть задуматься, сложные. Судя по всему, в число сложных вопросов включены оценки Сталина, Хрущева и Брежнева – чтобы иметь предлог игнорировать “крайние мнения” по поводу советских руководителей. Так, что касается Сталина, учителям предлагается не упоминать о репрессиях, а говорить о Сталине только как о человеке, установившем однопартийную диктатуру и единовластие. В целом упомянутых советских лидеров предлагают оценивать главным образом в плане проведенных ими реформ, то есть того позитивного, что они внесли в историю. Как кажется, суть концепции единого учебника заключается в том, чтобы отыскивать позитив во всех главнейших событиях российской истории, следуя принципу “все действительное разумно”. Для негатива, очевидно, будет оставлена история других стран, на фоне которой можно будет подчеркивать величие России.
Из российских лидеров неоднозначно можно будет отозваться только о Борисе Ельцине, указав, что в период его правления имела место “шоковая терапия” в экономике. Вероятно, это должно оттенить достоинства последующего путинского правления.
По мнению одного из авторов концепции, директора Института российской истории РАН Юрия Петрова, у школьников должно сформироваться убеждение, что российская история была именно такой, какой она будет изложена в едином учебнике. А для всех остальных трактовок истории нужно установить барьер. Очевидно, учебник должен воспитывать не мыслящих людей, а бездумных исполнителей. Сергей Шахрай, правда, предлагает представлять в учебнике разные точки зрения по самым сложным периодам истории, но чувствуется, что его мнение останется гласом вопиющего в пустыне.
Одновременно с представлением концепции единого учебника истории прошла презентация проекта, в рамках будто бы выложен в интернет весь архив Сталина – более 400 тысяч страниц документов. В ходе презентации всячески подчеркивалось, что это сделано по причине общественного интереса к этому периоду советской истории и по необходимости еще раз осудить сталинские преступления. Было заявлено, что засекреченным остается всего лишь один процент документов из архива Сталина. Но этот процент как раз и есть самое интересное. Так, остаются секретными архивные дела, содержащие переписку Сталина с руководством органов госбезопасности – Ягодой, Ежовым, Фриновским, Берией, Меркуловым, Абакумовым и Игнатьевым, – которая как раз и касается незаконных репрессий и тайной ликвидации неугодных диктатору лиц. А ведь засекречивание такого рода документов вообще запрещено законом. Засекреченной остается и большая часть сталинской переписки с военным и внешнеполитическим ведомствами – и это заставляет подозревать, что там есть новые свидетельства того, что советская политика была отнюдь не миролюбивой, а вполне империалистической. И даже из якобы открытых документов треть находится в так называемом закрытом разделе сайта, куда имеют доступ только сотрудники самого архива или ученые по специальным разрешениям, так что ни о какой публичности и общедоступности речи пока нет.
Еще обещают в ближайшее время выложить в Сеть фонды Молотова, Хрущева и Брежнева из Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), а также все документы по истории Великой Отечественной войны из разных архивов. Но наверняка будет та же история. Самые “горячие” документы останутся секретными, и их цензуру будут осуществлять как раз под концепцию единого учебника истории. Если брать Великую Отечественную войну, то там речь должна идти, вероятно, о десятках миллионов документов. Но если секретными останутся несколько десятков тысяч важнейших документов Ставки, Генштаба, “Смерша” и командования фронтов, которые, может быть, составляют какую-то десятую процента от общего числа документов, полноценной картины войны мы не получим.
И никто не собирается открывать, а тем более публиковать в Сети документы Президентского архива, где хранятся наиболее важные материалы Политбюро (там, например, были найдены материалы по Катынскому делу). А почему, спрашивается, не рассекретить все эти материалы Президентского архива вплоть до августа 1991 года? Какие тайны советского прошлого должно сегодня хранить российское государство, которое, по уверению его руководителей, является демократическим?
Борис Соколов Grani.ru