В Афганистан через Дагестан
«Как вы оказались в Афганистане?», – это был главный и часто единственный вопрос, который задавали российским талибам следователи в Гуантанамо и позже в России. Ответы на этот вопрос у всех восьми практически одинаковы:
иногда я плачу пытаясь догадаться что это же это написано по русски
поехал на учебу в медресе в Пакистане/Афганистане, случайно попал в плен. Лаконичность объяснима – детали могли бы оказаться доказательством обвинения, хотя могли и не иметь значительного влияния на дальнейшую судьбу арестованных. Как видно из материалов дел, российские арестанты предпочли ограничить эту информацию насколько возможно.
Из отдельных сообщений СМИ, а также из различных интервью самих экс-гуантанамовцев, несмотря на скудность информации, выстраиваются две интересные общие тенденций.
Во-первых, в ранней юности в начале 90-х все они были активными участниками национально-сепаратистских движений в своих регионах. Во-вторых, все они так или иначе были связаны с событиями в Чечне: или непосредственно принимали участие в боях против российских федеральных сил, или проходили обучение в лагерях боевиков в Дагестане и Чечне.
В связи с обучением исламской грамоте и боевой подготовке сами бывшие гуантанамовцы называют два имени. Оба широко известны среди кавказских боевиков, а также – российским спецслужбам.
Добровольцы из других регионов России, в большей степени из Татарстана и Башкортостана, приезжали на первом этапе в Дагестан к Баггаудину Кибедову (больше известен как шейх Багауддин Мухаммад ад-Дагестани). О прохождении обучения у Баггаудина рассказывает в своем интервью исламскому ТВ каналу «Бадр» один из бывших заключенных Гуантанамо Айрат Вахидов. В «участии в НВФ» подозревались также и остальные гуантанамовцы из России.
По информации российского Фонда содействия стратегической безопасности (ФССБ), Баггаудин Дагестани был одним из главных лиц в организации «Исламская армия Кавказа» – российской ветви известной египетской организации «Бригады Исламбули», по утверждениям спецслужб, связанной с Аль-Кайдой. «Бригады Истамбули» были активными участниками боев с советскими войсками в Афганистане и обладали международными каналами связи с другими исламскими группами.
ФСБ сообщает, что в 90-е годы на Баггаудина Дагестани была возложена задача вербовки и переправки добровольцев из других стран в Чечню, а также и организация обратного процесса – вербовки и переправки российских исламистов в Пакистан и Афганистан. Таджикистан чаще всего служил перевалочным пунктом в этом трафике.
Еще один человек, сыгравший важную роль в судьбе не только 8 персонажей нашей истории, но и в трансформации кавказского вооруженного сопротивления в целом – шейх Фатхи аль Шишани, иорданец чеченского происхождения, имевший опыт участия в военных операциях в Афганистане и Таджикистане. По утверждениям его соратников в Афганистане, шейх Фатхи был доверенным лицом Усамы бин Ладена, именно ему было поручено распределять финансы организации.
Шейх Фатхи приехал в Чечню в период между первой и второй войнами. По словам Айрата Вахитова, именно Фатхи ввел впервые структуру и атрибутику ислама в военной стратегии кавказского подполья, более того, «благодаря своему авторитету, шейх Фатхи смог убедить арабский мир в том, что в Чечне идет джихад». С появлением шейха Фатхи связано введение в обиход терминов «джамаат», «амир», «муджахид» и «джихад».
Чеченский историк Майрбек Вачагаев пишет на своем сайте «Прометей», что к 1996 году влияние шейха Фатхи в Чечне возросло настолько, что преданные ему джамааты контролировали уже четыре самых крупных направления – урус-мартановское, алхан-калинское, гудермесское и махкетинское, а число его сторонников исчислялось тысячами.
До и после Гуантанамо
Судьба переданных России экс-гуантанамовцев сложилась по-разному. В настоящий момент трое из них живут за пределами России: татары Айрат Вахитов и Рустам Ахмеров – в странах Ближнего Востока; башкир Шамиль Хаджиев – в Европе. В своих интервью прессе и в публичных заявлениях они говорят о постоянном преследовании и давлении со стороны российских спецслужб, как основной причине выезда из страны.
Имена троих российских талибов оказались в списке ЦРУ из 37 бывших заключенных Гуантанамо после осовобождения вернувшихся к террористической деятельности. Это Руслан Одижев из Кабардино-Балкарии и двое жителей Татарстана Равиль Гумаров и Тимур Ишмуратов.
Имя седьмого, и пожалуй, самого знаменитого заключенного – балкарца Расула Кудаева из Кабардино-Балкарии – в списки ЦРУ не попало, хотя он также находится в заключении с 2005 года по обвинению в организации и участии в нападении на федеральные структуры в Нальчике в октябре 2005 года.
Руслан Одижев
Первый из трех в списке – Руслан Одижев – убит в Нальчике в июне 2007 года, по официальной версии – при оказании вооруженного сопротивления; по версии правозащитников – ликвидирован эскадронами смерти.
Многие детали истории Руслана Одижева остались тайной. Сын немца и кабардинки, активистки национально-сепаратистского движения начала 90-х Нины Одижевой, Руслан привлек внимание российских спецслужб еще очень молодым человеком, когда добровольцем ушел воевать за Абхазию.
Нина Одижева рассказала «Голосу Америки», что после возвращения из Абхазии у Руслана начались проблемы с ФСБ. А однажды его похитили и увезли в багажнике машины в Пятигорск. Там, по словам женщины, ее сына подвергли жестоким пыткам. Нина не знает, что хотели от Руслана сотрудники ФСБ. Судебно-медицинская экпертиза после освобождения показала наличие многочисленных телесных повреждений. После этого похищения, по словам Нины, ее сын решил покинуть Родину. Женщина утверждает, что Руслан поехал в Афганистан изучать ислам, однако в итоге он был захвачен в плен в составе группы талибов, поднявших бунт против генерала Дустума в Мазари Шарифе. Впоследствии друзья Одижева по кабардино-балкарскому вооруженному подполью утверждали, что именно он организовал и возглавил бунт в Мазари Шарифе. В интернете есть несколько видео роликов, снятых в Мазари Шарифе, где Одижев появляется в кадре.
Известно также, что Руслан Одижев в момент ареста был тяжело ранен. По возвращению в Нальчик, как рассказывает Нина Одижева, Руслан снова оказался под усиленным вниманием ФСБ. «Его забирали и допрашивали что бы ни случилось в республике или за ее пределами. Я видела, что он от всего этого сильно устал. Потом он просто ушел из дома навсегда», – рассказала Нина Одижева.
13 октября 2005 года Руслан Одижев во главе одного из отрядов участвовал в нападении на силовые структуры в Нальчике. Тогда группы исламских боевиков атаковали 18 офисов федеральных структур. В ходе боев Одижев был ранен осколком в лоб, однако смог самостоятельно уйти и вывести свой отряд из окруженного города.
Убийство Одижева серьезно подорвало силы исламского подполья в Кабардино-Балкарии. Лидер подполья Анзор Астемиров опубликовал впоследствии некролог, из которого стало ясно, что они с Одижевым были близкими друзьями. Многие возлагали на Руслана Одижева вину за радикализацию лидеров джамаата Кабардино-Балкарии, – об этом рассказали «Голосу Америки» двое бывших участников молодежного крыла исламского движения в КБР.
Равиль Гумаров и Тимур Ишмуратов
По возвращении на родину в Татарстан Гумаров и Ишмуратов занимались оказанием благотворительной помощи лицам, соедржащимся в СИЗО Бугульмы по обвинению в причастности к организациям, признанным в России террористическими. Оба были арестованы в январе 2005 года по обвинению в организации взрыва газовой трубы в Бугульме. Взрыв нанес незначительные повреждения трубе, никто не пострадал.
«Первичное расследование проводило МВД, квалифицировавшее происшествие как техническую аварию, – рассказал “Голосу Америки” обозреватель телеканала «Дождь» Орхан Джемаль, – однако впоследствии дело было передано ФСБ и переквалифицировано как террористический акт». Равиль Гумаров и Тимур Ишмуратов были сначала оправданы судом присяжных и освобождены в зале суда. Правозащитная организация «Мемориал» сделала заявление, в котором утверждалось, что оба задержанных в ходе допросов подвергались пыткам, у одного из них даже был зафиксирован перелом костей грудной клетки. Освобожденные в многочисленных интервью СМИ, рассказывали о наличии у них алиби и также сообщали о жестоких пытках которым их подвергли в СИЗО.
В мае 2006 года Гумаров и Ишмуратов были повторно арестованы по тому же делу и осуждены к 13 и 11 годам лишения свободы. По данным Орхана Джемаля, Ишмуратов содержится в камере-одиночке особого режима.
Расул Кудаев
Имя седьмого гуантанамовца, переданного России – балкарца Расула Кудаева, пожалуй, самое известное среди остальных его компаньонов. В файлах Гуантанамо Кудаев указан как заключенный «Кавказ». Известно, что в фильтрационный лагерь в Кандагаре Расула Кудаева доставили из северных районов Афганистана с тяжелым ранением, переправили в Гуантанамо, а затем передали России в марте 2004 года, вместе с остальными шестью россиянами.
В пригороде Нальчика Хасанье возвращение земляка отметили как праздник, именно домой к Расулу отправились все семеро бывших гуантанамовцев после освобождения из СИЗО в Пятигорске. Кудаев вскоре оказался в центре внимания международных правозащитных организаций, которые взялись представить его интересы в иске против правительства США. По данным правозащитников, пребывание в Гуантанамо нанесло непоправимый урон здоровью Кудаева. Мать Расула Кудаева, Фатима Текаева рассказала «Голосу Америки», что ее сын приехал инвалидом и с трудом передвигался.
В течение года после освобождения Кудаев, как и его земляк Одижев, периодически задерживался и допрашивался сотрудниками МВД и ФСБ без официального предъявления обвинений.
В октябре 2005 года Расул Кудаев был арестован сразу после атаки на федеральные структуры в Нальчике. Кудаеву предъявили обвинение в организации и участии в нападении во главе одной из групп боевиков. В настоящее время дело Кудаева вместе с делами еще 58 обвиняемых в атаке на Нальчик рассматривается в суде.
Адвокаты Расула Кудаева и его мать утверждают, что Кудаев подвергается пыткам в СИЗО, ему также отказывается в медицинской помощи. В случае, если суд признает виду Расула Кудаева, ему грозит до 25 лет лишения свободы.
Печать Американского Гуантанамо
Судьбы российских заключенных американской тюрьмы.
Фатима Тлисова