Президентская кампания в США вышла на финишную прямую, и в России, как водится, стали дружно судить и рядить, какими последствиями для Москвы чреват выбор американцев. Устраивают даже голосование по вопросу: “Кто из кандидатов в президенты США более удобен России?”.
Вопрос странный. Ведь президент, удобный для другого государства, может быть профнепригоден или даже опасен для своего собственного. Оказывается, более удобен Обама – за него проголосовали 54,3 процента опрошенных, а за Ромни – всего 8,1. Одинаково удобными их считают 4,8 процента респондентов, одинаково неудобными – 32,9.
Кандидат республиканцев снискал неодобрение российской публики своей широко растиражированной фразой о том, что он считает Россию главным геополитическим противником Америки. Фразу эту ему не раз припомнили ораторы на съезде демократов. Сначала это сделал Джон Керри, председатель сенатского комитета по международным делам. Для него это свидетельство некомпетентности: “Сара Пейлин сказала, что может видеть Россию с Аляски, а Митт Ромни говорит так, словно видел ее лишь в фильме “Рокки IV”.
А затем на ту же тему высказался и сам кандидат: “Мой соперник и его напарник – новички во внешней политике, но, судя по тому, что мы видели и слышали, они хотят вернуть нас в эру пустых угроз и грубых промахов, которые так дорого обошлись Америке. Нельзя же, в самом деле, называть врагом номер один Россию, а не “Аль-Кайду”, если твое сознание не искажено представлениями времен холодной войны”.
Между прочим, президент непринужденно подменил слово foe (недруг), употребленное Ромни, словом enemy (враг). Но самое главное – он благоразумно умолчал о том, по какому случаю была сказана фраза. Ну а мы напомним. Дело было в Сеуле в марте этого года. Не заметив, что микрофон включен, Обама приватно заверил Медведева, который тогда еще значился президентом России, что после выборов он сможет проявить бóльшую гибкость в вопросе о противоракетной обороне. А Медведев сказал, что передаст это Владимиру.
История наделала в Америке много шума. Именно по этому поводу Митт Ромни и заявил, что недопустимо сговариваться за спиной американского народа со страной, которая постоянно ставит палки в колеса Америке, будь то сирийская или иранская проблема. При этом он уточнил, что главная угроза исходит от Ирана, а Россия – “геополитический оппонент” США.
В своей речи на партийном съезде Ромни за словом в карман не полез, напомнил историю с гибкостью и обвинил своего соперника в предательстве восточноевропейских союзников. “От моей администрации наши друзья увидят больше верности, а г-н Путин – меньше гибкости и больше твердости”, – пообещал он.
Владимир Путин по сути дела подтвердил характеристику Ромни. Оговорившись, что надо делать поправку на “предвыборную риторику”, он ухватился за тему врага. “Вот мы говорим о системе противоракетной обороны. И нам наши американские партнёры говорят: “Это не против вас”. А что если президентом Соединенных Штатов будет господин Ромни, который считает нас врагом №1? Значит, это тогда уж точно будет против нас, потому что технологически там все выстроено именно таким образом… Как мы должны себя вести, чтобы обеспечить свою безопасность?” – заявил он в интервью российской государственной телекомпании RT (бывшая Russia Today).
У Ромни предвыборная риторика, а у Путина что?
Вопросы внешней политики традиционно играют относительно скромную роль в американской президентской кампании. Однако на этот раз они приобрели принципиальную остроту, свойственную кампаниям времен холодной войны, когда воевать тоже никто не хотел, но все понимали, что “есть вещи поважнее мира” (эту фразу первым произнес на самом деле Честертон, а не Рейган и не Александр Хейг).
Спор идет отнюдь не только об отношениях с Россией. Вот цитата из речи Ромни на съезде:
Президент Обама начал с того, что поехал по миру с извинениями. Америка, сказал он, занималась диктатом в отношении других стран. Нет, г-н президент. Америка освобождала другие страны от диктаторов. В своем первом после избрания телеинтервью он заявил, что мы должны вести переговоры с Ираном. Мы их по-прежнему ведем, а иранские центрифуги крутятся… (Далее следует абзац про гибкость и твердость, который я уже процитировал.) Мы чтим демократические идеалы Америки, потому что свободный мир более безопасен. Таково наследие надпартийной внешней политики от Трумэна до Рейгана. И в мое президентство мы вернемся на этот курс.
Должна ли Америка лишь вписаться в новый мировой порядок, который создается без ее участия и не на ее условиях, или попытаться вернуть себе лидирующую роль в его создании? Когда закончится стратегическое отступление? Именно так стоит вопрос сегодня. Оппоненты отвечают Ромни лишь обвинениями в том, что он мыслит понятиями холодной войны.
Среди кремлевских экспертов-международников, судя по всему, преобладает мнение, что не так страшен Ромни, как его малюют: мол, перед выборами все кандидаты-республиканцы хорохорятся, а после избрания агрессивного пыла у них убавляется.
Бывает так, а бывает иначе, и не только с республиканцами. Делать выводы пока рано. Для начала надо дождаться выборов. Неизвестно, кто станет президентом, неизвестно, как распределятся голоса в Конгрессе. Если будет переизбран Обама, не факт, что он продолжит политику гибкости в отношении России: срок последний, терять ему нечего.
Многое зависит от того, кто станет его новым госсекретарем. Хиллари Клинтон уходит – об этом она говорила много раз и даже на съезде демонстративно не присутствовала: в тот момент, когда ее супруг блистал красноречием на трибуне съезда, она находилась за тридевять земель, в Восточном Тиморе, даже не потрудившись найти для этой цели более важную страну. На ее место прочат сенатора Керри. Его почти не слышно в дискуссии о России. Однако недавно он вместе с главой комитета по финансам сенатором Максом Бокасом выступил в поддержку “закона Магнитского”, который, по мнению обоих законодателей, должен быть принят одновременно с отменой поправки Джексона-Вэника в отношении России.
Это противоречит позиции администрации Обамы, которая по-прежнему считает такую увязку излишней и даже вредной.
Внешнеполитическая программа Ромни пока неясна. Вашингтонские наблюдатели теряются в догадках насчет того, как он поведет себя по тем или иным конкретным вопросам. Ясность наступит опять-таки после выбора госсекретаря. Если им станет бывший советник Буша по национальной безопасности Стив Хэдли или бывший президент Всемирного банка Роберт Зёллик, курс будет более умеренным; если бывший посол США в ООН, известный “ястреб” Джон Болтон – более радикальным.
Непредсказуемо пока, какая из партий получит контроль над Конгрессом. И в Сенате, и в нижней палате силы сейчас практически равны, в ноябре маятник может качнуться в любую сторону.
Вообще Вашингтон ждет большое обновление независимо от исхода выборов. Совершенно очевидно, что так называемая политика “перезагрузки” тоже будет переосмыслена: это неестественное состояние – покуда компьютер перезагружается, на нем невозможно работать. Фактически система зависла, с ней надо что-то делать.
Первоочередным вопросом остается отмена Джексона-Вэника в связке с законом Магнитского или без него. До летних каникул ни одна из палат Конгресса не успела провести дебаты на эту тему. Администрация ни в коем случае не хочет затягивать вопрос до избрания Конгресса нового созыва – в силу непредсказуемости результата. Она хотела бы, чтобы отмену поправки приняла “хромая” сессия нынешнего состава, причем без увязки с законом Магнитского. Именно в этом смысле высказался на днях, выступая в Торговой палате США, первый заместитель госсекретаря, бывший посол в России Уильям Бернс.
Логика оратора заключалась в том, что вступление России в ВТО и расширение американо-российских экономических отношений сами по себе будут способствовать демократизации в России. Утверждение более чем спорное. Китай демократизировать этими методами пока почему-то не удалось.
Хиллари Клинтон знала, что говорила, когда во Владивостоке обнадежила Путина сообщением, что поправка Джексона-Вэника будет отменена уже в этом месяце.
О своем намерении поставить вопрос на голосование уже в ближайшие дни заявлял лидер фракции большинства в нижней палате республиканец Эрик Кантор. Осведомленные люди называют даже точную дату – 12 сентября. Голосование будет проведено по упрощенной процедуре: фактически без дебатов и права на внесение поправок; при таком регламенте законопроекту требуется одобрение квалифицированного большинства в две трети. Но Кантор-то хочет принимать законопроект об отмене поправки Джексона-Вэника вместе с законом Магнитского. Сенат контролируют пока демократы, и от их вождей на эту тему пока ничего не слышно.
Что касается Митта Ромни, то он поддерживает отмену поправки Джексона-Вэника только в увязке с законом Магнитского.
Впрочем, представление о Ромни как о стороннике более жесткого курса в отношении России вполне может оказаться иллюзией. Ромни – консерватор, приверженец традиционных христианских ценностей, и в этом плане он может сочувственно отнестись к тем, кто закручивает в России гайки по моральным соображениям. В интервью RT Путин ловко подменил понятия: по его словам, закон об информационной защите детей – это закон о детской порнографии. Кто же будет возражать против таких законов!
Владимир Абаринов http://grani.ru/Politics/World/US/Us_politics/m.206223.html