Нью-йоркскому клубу-ресторану “Самовар” – 25 лет. Трудно переоценить значение этого юбилея для русской, да и остальной Америки. За эти годы ”Самовар” стал живым музеем. На стенах висят картины и портреты всех российских знаменитостей, а в зале витают их тени, особенно в том углу, где всегда сидел Бродский.
Живых ”Самовар” потчует с любовью к душе и желудку. Уважительно относясь к
русской кухне в изгнании (чего стоит здешняя кулебяка, вишневое варенье с косточками и торт “Анна Павлова”), “Самовар” пестует дух артистического салона. Здесь читают стихи лучшие русские и американские (!) поэты. Именитые музыканты здесь играют Баха и Скрябина. Здесь можно было встретить Сюзан Зонтаг и Нормана Мейлера, Филиппа Рота, Эрнста Неизвестного, Милоша Формана, гастролирующих кубанских казаков и гордость русского экспорта – манекенщиц и хоккеистов. Здесь пьют домашние настойки, закусывают с азартом и болтают до утра.
Готовясь отметить серебряную свадьбу ”Самовара” с Америкой, мы сидели за столиком в характерной для этого ресторана компании: Россию представлял редактор ”Новой газеты” Дмитрий Муратов, Америку – историк, советолог Стивен Коэн, а Русскую Америку – ее любимец, хозяин ”Самовара” Роман Каплан. Я воспользовался ситуацией и поставил на стол микрофон.
Александр Генис: Роман, почему ”Самовар”?
Роман Каплан: В принципе, все случайно получилось. Я всегда любил готовить, любил друзей приглашать к себе в гости. Все началось с того, что в какой-то момент, после лет семи, которые я проработал в нью-йоркской галерее, все собирались после выставки (галерея рано закрывалась) ко мне на квартиру. Это случалось так часто, что моя жена сказала: ”Если тебе так хочется поить и кормить своих друзей, открой ресторан”.
Александр Генис: Роман, мы сидим в окружении самоваров. К сожалению, наши слушатели этого не видят, но здесь огромная коллекция роскошных самоваров. Почему ”Самовар” называется ”Самоваром”, и что для вас значит самовар?
Роман Каплан: Это скульптурная вещь, единичная…
Александр Генис: Каждый самовар не похож на другой?
Роман Каплан: Самовары не похожи друг на друга, это все ручная вещь, штучный товар, что называется. Поразительно в самоваре, кроме того, что он бронзовый, блестит, что он всегда был центром стола в России, центром тепла, которое исходило от него. Поэтому он мне всегда нравился, мне нравилась сама идея застолья, мне всегда нравилось наличие собеседников и собутыльников. А самовар невероятно утепляет эту обстановку и эту атмосферу.
Александр Генис: Я бы сказал, что вы сами, как самовар. Именно такую роль вы играете, по-моему, в нашей русской Америке. Как появился ресторан, вы помните его дебют?
Роман Каплан: Помню, что с правой стороны, где сейчас театр ”Нил Саймон”, шел спектакль, который назывался ”Энни”, а с левой стороны была стоянка для машин. Ресторан был виден с Восьмой авеню и с Бродвея, и мне казалось, что будет много народу. Но началось все на самом деле абсолютно трагично, потому что театр этот и спектакль, который был невероятным шлягером, вдруг закончил свое существование, и на улице наступила тишина. А с левой стороны, где раньше была стоянка для машин, начали строить высотный дом и нас закрыли лесами. Мы вошли в лето в кошмарном состоянии. Поэтому первое впечатление от того, что было вначале, оказалось очень тяжелым и ужасно мрачным – нам надо было, не успев открыть, закрыть это заведение.
Александр Генис: Но вы выжили. Какую роль тут играли Барышников и Бродский?
Роман Каплан: Они сыграли самую большую роль в то время в судьбе ресторана. В конце концов, после многих усилий и упираний с моей стороны, я позвонил Иосифу, который как раз в это время получил Нобелевскую премию, и он потрясающе отреагировал: ”Ну конечно, чувак, о чем разговор? Конечно, я тебе помогу”. Конечно, он поэт, какой ему нужен ресторан? Поэтому в шаге, который он делал, была только она мысль – поддержать товарища, больше никаких у него мыслей не было по этому поводу. И кроме того, что он сам пришел, он привел еще и Барышникова, который бы сам, без него, наверное, никогда бы не пошел. Зачем им нужны рестораны?
Александр Генис: А им нравилось у вас в ресторане?
Роман Каплан: Им нравился этот ресторан, потому что Иосиф понимал, что я хочу – хотелось, чтобы были друзья, хотелось, чтобы Россия, какая нам нравилась, была представлена в этом ресторане. Замечательно, чтобы можно было привлечь еще американцев, англичан, французов, немцев так, чтобы люди понимали значимость российской культуры.
Александр Генис: Русская утопия за границей, да?
Роман Каплан: Именно, чтобы была русская утопия за границей.
Александр Генис: А что Бродский больше всего любил есть в ресторане?
Роман Каплан: Бродский любил пельмени, он любил селедку – он любил самые обыкновенные, самые простые вещи.
Александр Генис: Каких самых интересных гостей вам приходилось принимать?
Роман Каплан: Было очень много всяких интересных. Я вспоминаю поразительную историю, которая произошла с сестрой шаха Ирана. Они облюбовали это место и в течение трех лет ходили сюда, отмечали здесь Новый Год и всякие разные праздники. И вот один раз был день рождения сестры шаха, пришло их 18 человек. А у нас в то время басбойем работал малый из Пуэрто-Рико. Я, конечно, не знал, что это сестра шаха. Иранцы были очень богатые, значительные, красивые, элегантные. Прибегает этот басбой к пианисту, у нас работал такой Борис Шапиро, покойный нынче, милый и славный человек, и кричит ему: ”Играй, быстро — ”Happy Birthday Йоханес!”. Этот начал петь: ”Happy Birthday, Йоханес!”, а потом оказалось, что Йоханес это Your Highness – Ваше Величество!
Были среди гостей поэты, конечно. Пожалуй, самые главные для меня это поэты – и Джон Эшбери, и Марк Стренд, и Пол Малдун, и Дерек Уолкот…
Александр Генис: Я всех их слышал в вашем ресторане и должен сказать, что нигде в Америке нельзя услышать столько хороших стихов, сколько в ”Самоваре”. Роман, каким вы видите будущее ”Самовара”?
Роман Каплан: Будущее ”Самовара”, ЕБЖ, будет таким же, как настоящее.
Александр Генис: Вы всегда в центре внимания, вы всегда на арене, вы всегда очаровательный и обаятельный. Не устали от этой роли? Или это не роль?
Роман Каплан: Нет, это не роль, конечно, какая это роль? Для меня счастье каждый день видеть какого-то друга, близкого мне человека, сердечного. Поэтому для меня каждый день в ресторане он всегда разный, никогда не бывает двух похожих друг на друга, а самое главное, что здесь всегда для меня есть замечательное тепло и прибежище – встречи с людьми, которых я люблю.
Александр Генис: Что вы больше всего любите есть из вашего меню?
Роман Каплан: А вы знаете, я тоже очень прост – я тоже люблю селедку. Есть еще блюдо, которое называется ”Roman favorite” (”Любимое блюдо Романа”) – это вареное мясо. Мне это нравится. С хреном очень вкусно.
Александр Генис: Я вас понимаю.
За нашим столиком сидит Дмитрий Муратов, редактор ”Новой газеты”. Дмитрий, я знаю, что вы любите ”Самовар”. За что?
Дмитрий Муратов: ”Самовар” это веселая версия Сен-Женевьев де Буа.
Александр Генис: Чем ”Самовар” отличается от московских ресторанов?
Дмитрий Муратов: Тем, что это, конечно же, не еда. Вот я вчера был в Смитсоновском музее в Вашингтоне, и если представить себе, что в музее национальной культуры Америки одновременно накрыты столы и собрались не случайные люди, а еще и дорогие друг другу – вот это и есть самое главное отличие от русского ресторана. В русский ресторан мы приходим, чтобы потом расстаться, а в ”Самовар” мы приходим для того, чтобы встретиться. Это принципиальное отличие.
Александр Генис: Если бы Роман разрешил, что бы вы забрали из этого ресторана в Москву?
Дмитрий Муратов: Забрал бы Каплана, но тогда нет ответа на второй вопрос. Забрал бы Избицера, но тогда нет ответа на первый вопрос. Конечно, ничего – просто я бы себя здесь с удовольствием оставил, а не забирал бы ничего.
Александр Генис: Нет, вы нужны Москве.
Стивен Коэн – историк, автор прославленной книги ”Бухарин”, мэтр американской советологии, великий знаток Cтарой, и – что куда труднее – Yовой России. В ”Самоваре” – он постоянный гость.
Александр Генис: Стивен, чем отличается ”Русский Самовар” от других нью-йоркских ресторанов?
Стивен Коэн: Роман для меня – очень дорогой кусок Москвы в Нью-Йорке. Когда мы с женой в ”Самоваре”, мы чувствуем себя в Москве, но только если Роман здесь. Потому что он всегда в курсе, потому что он представитель московской культуры, но – самое важное – он представитель самой лучшей московской совести. Это очень важно для нас, особенно в наше время. Мы с ним обсуждали две недели назад, что значит выражение ”порядочный человек” в Америке и в Москве. Есть огромная разница.
Александр Генис: А в чем она?
Стивен Коэн: Нет, это другое дело. Просто он понимает и он объяснил мне разницу. Он понимает все. Поэтому он не только друг, он – нужный человек. Личность ”Самовара” — личность Романа.
Александр Генис: Я спустился с более тихого второго этажа, элегантного сигарного бара, дизайн которого с большим изыском устроил художник Лев Збарский, в главный зал, где за белым роялем творит музыкальную ткань вечера концертный пианист-виртуоз Александр Избицер.
Сейчас он играл Шостаковича. Классика, надо сказать, отнюдь не редкость в ”Самоваре”.
Александр Генис: Саша, каким вам видится ресторан из-за рояля?
Александр Избицер: Полный жизни, со всеми ее гримасами, волнами – то приливами, то отливами, но никогда не мертвый, слава богу.
Александр Генис: Что больше всего любят слушать посетители ресторана?
Александр Избицер: Вкусы самые различные, но сюда приходят не все – есть люди, которых ресторан просто автоматически отталкивает.
Александр Генис: А что вы любите им больше всего играть? Точнее – не им, а нам.
Александр Избицер: В ресторане всегда что-то витает в воздухе, моя задача это поймать.
Александр Генис: И кого вы ловите?
Александр Избицер: Как-то я поймал Перселла ”Дидону и Энея”, не зная, что люди сидели за дальним столиком и разговаривали об этом.
Александр Генис: Это любимая опера Бродского, как известно.
Александр Избицер: Последняя ария – ”Смерть Дидоны”. Я многие годы не вспоминал об этой музыке, так получилось, и вдруг она пришла в голову. Подозвали меня двое пожилых господ и сказали, что один — режиссер, другой — дирижер, они ставили ”Дидону” 20 лет назад в Нью-Йорке с Джесси Норман, и сейчас вспоминали эту постановку. А я заиграл, поймал.
Александр Генис: Какие самые замечательные музыкальные эпизоды вам вспоминаются?
Александр Избицер: Как и у Романа – любимые моменты здесь, когда поют. И за столиками, и подходят к роялю, или поет какой-то солист который, или которая, не предполагали даже, что они станут петь.
Александр Генис: Ресторан находится прямо в центре театрального района. Это сказывается ?
Александр Избицер: Бесспорно! Бродвейские певцы здесь бывают, певцы из Метрополитен. Причем и наши, из России, и американцы, и просто любители петь, и студенты Джулиардской школы.
Александр Генис: Как слушают вашего Вертинского здесь?
Александр Избицер: Любят его, но бывает так, что слушают единицы – им слышно. Я не обращаю внимание на остальных.