Вот и прошел двадцать третий день войны.
Мне не хочется писать о том, что главными событиями этого дня были выступление Путина в Лужниках и разговор Байдена с Си Цзинпинем. Во-первых, потому, что это были абсолютно бессмысленные мероприятия. А во-вторых, потому, что в это время в Украине гибли люди.
Они гибли когда Путин вылез в своем нелепом пуховике, который, не смотря на то, что он ему велик, не мог скрыть бронежилета, они гибли когда Байден в сотый раз рассказывал Си Цзинпину что не надо помогать русским.
Они гибли в конце Путинской речи, когда публика на галерке уже начинала его освистывать, и когда его изображение пропало на экранах телевизоров, и когда Газманов, с тупым лицом прапорщика, пел свои залихватские куплеты..
Они все гибли, гибли, гибли… Их все убивали, убивали, убивали… Вот уже и товарищ Си в ответ говорил Дяде Джо что-то округлое про мир во всем мире, а люди умирали, умирали, умирали…. От бомб, от пуль, от ракет, от рухнувших конструкций домов, от ран…
Есть что-то противоестественное в том, что Байден сам не хочет влезать в эту войну, и от Китая требует того же. Это какая-то абсолютно инфантильная позиция. Так в школе нельзя вмешиваться когда сцепились два пацана: не мешайте – пусть дерутся один на один.
Но тут же не школьный двор и на кону не разбитый нос, а жизни многих тысяч людей! К чему этот идиотский дворовый кодекс чести? Разве не очевидно, что нужно помочь слабому защититься от сильного и наглого? Разве не само собой разумеется, что нужно помочь тому, кто стал жертвой неспровоцированного нападения?
Или вот эта тщательно выверенная мера помощи: так мы вам поможем, а этак уже перебор. Тут вы как-нибудь сами, без нашего участия. Этот аптекарский поход не перестает меня удивлять: ведь помощь нужна для того, чтобы победить, а не для галочки. Что толку от помощи, если Украина проиграет?
Но Украина сражается! Украинцы не сдаются! Трагедия осажденного Мариуполя не парализовала их волю. И вот уже аналитики Пентагона в конце дня сообщают, что “российское наступление застопорилось”, что ” нигде не было замечено хоть сколько-нибудь существенного продвижения российски войск” и т.д.
И в конце их сообщения, скупая информация: российская группировка, которой сейчас действует на Украине составляет 90% от первоначальной. Украина сделала путинской армии децимацию. Это очень символично, ведь децимация у римлян была наказанием за трусость…
Трусость? Не знаю… Судя по перехватам телефонных переговоров, россияне просто не хотят воевать. Не хотят умирать за своего фюрера, который большую часть времени прячется в бункере. Вот нам сообщают, что 70% россиян поддерживают эту войну. Может быть, так оно и есть, не могу судить. Но судя по тому, как воюют российские солдаты, все эти 70% находятся где угодно, только не среди них.
И чем ближе человек к войне, тем яснее чувствует он: права его страна – или нет. Тем проще ему решить, готов ли он рисковать своей жизнью за те идеи, ради которых он сюда пришел. И тем отчетливей ему видно: врут его вожди или говорят правду.
Русский солдат не чувствует этой правоты за собой. И поэтому так воюет. Боевой дух войска – вот самый лучший социологический опрос. Можно сколько угодно трясти таблицами телефонных опросов, но достаточно послушать записи переговоров российских солдат как все станет предельно ясно с уровнем поддержки этой войны в частности и Путина – в целом.
Да и как российский солдат может чувствовать за собой правоту, когда правота по другую сторону линии фронта. Именно у украинской армии сейчас небывалый боевой дух. Потому что именно она чувствует за собой правоту.
Потому что ее дело – правое. И поэтому враг будет разбит. И победа будет на нами.