ЮЛИЯ РУДЕНКО:
«Хочу снять «К черту любовь» наоборот!»
Она очень часто брала интервью у российских «звезд» для центральных газет и журналов, а потом завела свой
Юлия Руденко
– Первый вопрос, Юль, сразу по моим впечатлениям от книги. У тебя там все спят друг с другом и пьют, несмотря на то, что речь идёт о серьёзных вещах! Войне в Чечне, например… Это что, по-твоему, так и происходит?
– Мне довелось, Анатолий, побывать в Грозном в 1996-м году благодаря моему бывшему супругу, который получил туда распределение по окончанию военного училища. Приехала я, правда, для него неожиданно, как снег на голову, и пробыла там всего две недели, после чего вернулась домой к нашему маленькому сыну. Конечно, мой роман – не документальный. В нём лишь частично затрагиваются исторические факты страны. Это та война с Чеченской республикой, на которую не отправились российские генералы. И единственный скандал в Министерстве чрезвычайных ситуаций, возглавляемом Сергеем Кужугетовичем Шойгу, после которого были оперативно наказаны «оборотни в погонах». Ты спрашиваешь, почему я написала так, как написала? Просто, на мой взгляд, сейчас в России слишком много говорят, показывают и пишут о криминале и о зверствах, пытках на кавказской войне. Телевидение и пресса превратились в сплошную страшилку: кровавое месиво. Но ведь войны были всегда! Другое дело – как к ним относиться. Да, я знаю многих военных, психика которых не выдерживала, и они ломались, становились депрессивными людьми даже спустя годы. Но любой из нас ведь всё равно рано или поздно умрёт. Единственно, что в «горячих точках» смерть может настигнуть в разы чаще, чем в мирной жизни. Я когда летела в Грозный тогда, у меня вообще никакого страха не было. Взяла с собой даже вечернее платье. И попала в братство, где идёт своя жизнь. Вот какой она мне показалась – такой я её и описываю. Не детально, а образно. И то, что мои персонажи занимаются сексом и пьют… Так ну давайте вспомним «Декамерона» Бокаччо! Пир во время чумы!..
– Скажи, а что за история с переизданием? Почему твою книгу не хотят, как ты говоришь, переиздавать?
– На самом деле мне безумно везёт в жизни, я считаю. Потому что заниматься любимым делом дано не каждому. И то, что книга уже вышла – для меня была такая большая победа. Да, её не рекламируют по ТВ, её днём с огнём не сыщешь уже в магазинах. Но, тем не менее, книгу читают, а мне приходят добрые отзывы. Почему не хотят переиздавать? Не знаю! Сначала мне говорили: «Ах, у вас всего лишь одна рукопись? Напишите ещё хотя бы парочку! Нам не выгодно издавать автора с одним романом! Вот видите, как пишет Донцова или Шилова?». Потом, после того, как рукопись уже превратилась в книгу, в тех же «Олма-Пресс» или «АСТ» мне стали желать дальнейших успехов, но браться за переиздание наотрез отказались. В этом отношении для меня показателен пример американской писательницы Жаклин Съюзанн, когда она очень долго предлагала свою первую рукопись различным издателям, и где ей все отказывали. И сыграла роль лишь уборщица, которая стащила страницы с романом на ночь, потому что слишком увлеклась чтением. Вот потом Америка и другие страны узнали роман «Долина кукол». Для меня он до сих пор является лучшим образцом женского романа.
– А свой роман ты «женским» не считаешь?
– Почему? Считаю! То, что его жанровую классификацию отнесли в разряд военно-криминальной мелодрамы, ещё не означает, что роман с названием «Я – твоя женщина!» – не женский. Хотя, не скрою, меня очень радует, что многие поклонники моего творчества – как ни странно мужской половины населения страны. Более того, когда я посмотрела комедию с Рене Зельвеггер «К черту любовь!» накануне презентации моей книги, я поняла, что очень похожа на героиню фильма – писательницу, и что обязательно хочу снять похожий фильм, только наоборот. То есть у меня будет немножко трагедия…
– Неужели ты думаешь, что снять кино будет легче, чем переиздать книгу?
– Ой, ну конечно я понимаю, что это гораздо сложнее! В разы сложнее! И возможно, что пройдут годы, прежде чем я этого добьюсь. Не только из-за предполагаемых расходов в 3 – 5 миллионов долларов. По большей части и из-за того, что кинематограф в России – это сейчас в основном такое «обновление старой одежи». Продюсерам кажется рентабельнее переснимать уже известные всем истории в новой интерпретации. Как-то мне это кажется убогим, если честно. Когда берут шедевр и бесталанно перерисовывают его, – есть в этом что-то мазохистское. Ну расчёт на то, что людям привыкать-то к развитию событий не надо. Вот и пойдут в кинотеатры. Вот и прибыль.
– Ну что же… Хочется пожелать тебе везения на твоём пути! И благодарю за интервью.