Березовский – привычно – в центре внимания. Хотя и в новом контексте. Смерть экс-магната – предмет полицейского расследования. И одновременно – дискуссии, в которой детектив причудливо сочетается с политикой.
О различных версиях случившегося корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с историком и публицистом Юрием Фельштинским.
Алексей Пименов: Юрий Георгиевич, о смерти Бориса Березовского говорят много, и говорят разное. Ваша точка зрения?
Юрий Фельштинский: В Лондоне, начиная с 2006 года – с убийства Литвиненко, было несколько подозрительных смертей. Февраль 2008-го – смерть Бадри Патаркацишвили, партнера Березовского. Затем – Александр Перепиличный – свидетель по одному из крупных коррупционных дел против России в швейцарской прокуратуре, и одновременно – по делу Магнитского. Умер от сердечного приступа, недалеко от своего дома. Хорошего дома в дорогом, охраняемом районе Лондона. И вот теперь – Борис Березовский.
А.П.: Ваша версия?
Ю.Ф.: Даже если лондонская полиция придет к выводу, что нет никаких указаний на то, что смерть Березовского была результатом убийства – а я подозреваю, что это тот вывод, к которому лондонская полиция придет, то все равно останется какое-то количество скептиков. И я буду в числе этих скептиков.
А.П.: Почему?
Ю.Ф.: Потому, что, к сожалению, у ФСБ такая репутация. И потому что есть абсолютно очевидный и доказанный случай – убийство Литвиненко. Это убийство ведь тоже планировалось как смерть по непонятным причинам. В последний день жизни Литвиненко мы узнали, что он был отравлен. А в течение двадцати трех дней – с первого по двадцать третье ноября – существовала именно версия о том, что Литвиненко умирает по непонятной причине.
То, что мы знаем об этом убийстве, – статистическая случайность. Если бы не это, была еще одна необъяснимая смерть. А уж в случае Литвиненко мы точно знаем, кто за этим стоит.
А.П.: И в то же время вы предполагаете, что «лондонская полиция придет к выводу, что нет никаких указаний на то, что смерть Березовского была результатом убийства». Почему?
Ю.Ф.: Потому что даже в тех случаях, когда любому объективному исследователю понятно, что произошло (как, например, в случае с Литвиненко), лондонские следователи – по… назовем это политическими соображениями – предпочитают не называть вещи своими именами.
Ведь даже в случае Литвиненко Лугового, конечно, объявили подозреваемым, но – как частное лицо. Ведь ни в одном из обвинений лондонской полиции не указано, что англичане считают (и мы не знаем – считают они так или не считают), что за убийством Литвиненко стоит не просто Луговой, а Луговой как офицер российских спецслужб. Нигде не сказано, что Литвиненко был убит российскими спецслужбами. Нигде не сказано, что эти спецслужбы подчиняются воле российского правительства. Нигде – ни в коем случае! – конечно же, не назван президент Путин как возможный человек, который, может быть, дал указание или приказ убить Литвиненко. Поэтому даже в тех случаях, когда убийца как бы известен, англичане деликатно останавливаются на фамилии.
И тогда, понятное дело, встает вопрос о причине. Почему Луговому нужно убивать Литвиненко? Если Луговой – частный гражданин, то, действительно, непонятен его мотив. А если Луговой действует как офицер ФСБ, то его мотив очень даже понятен: он получил приказ. Англичане загоняют себя в абсолютно тупиковую ситуацию: все точки над i они не ставят, и все вещи своими именами не называют. И сегодня может возникнуть та же проблема: не думаю, что после случая с Литвиненко (имевшего место, напомню, шесть с лишним лет назад) убийство могло готовиться без учета тех ошибок, которые были сделаны.
А.П.: Сплошное сослагательное наклонение…
Ю.Ф.: Я не хотел бы звучать как человек, которому все стопроцентно ясно и который придерживается той точки зрения, что Березовского стопроцентно убили. Нет, я предпочитаю подождать с выводами и посмотреть, к каким выводам придет британская полиция. А главное – я хочу посмотреть, как на смерть Березовского будет реагировать российское правительство. Ведь для того, чтобы понять, что Луговой причастен к убийству Литвиненко, и что он действовал как агент российских спецслужб, не нужно исследовать то, что было в Лондоне до убийства Литвиненко. Нужно посмотреть, что произошло с Луговым после убийства Литвиненко. И тогда становится понятно, за что он получил все те награды, которые он получил.
Потому что из бывшего заключенного и бывшего союзника и сотрудника Березовского, начальника его охраны, он вдруг стал и преуспевающим бизнесменом – главой одной или нескольких охранных структур, которые лицензируются ФСБ, и членом российского парламента. Все у него в жизни вдруг стало хорошо. И если мы должны предположить, что он не имел отношения к убийству Литвиненко, то за что же ему все эти награды? Так и тут: надо посмотреть, что будет происходить в России.
А.П.: Вернемся к Березовскому. Кому и зачем могло понадобиться его физическое устранение? В 2013 году?
Ю.Ф.: Недавно по всем российским каналам – в том числе и по всем российским каналам за границей – был широко и неоднократно показан документальный фильм под названием «Березовский», где Березовский был изображен в очень темных тонах: ему приписываются, среди прочего, заказные убийства. А сделан фильм широко: группа объездила не одну страну мира. Показания были взяты даже у людей, отсидевших полсрока за убийства – и утверждавших, что эти убийства заказывал Березовский. И факт этот говорит о том, что, несмотря на поражение – и политическое (начиная с двухтысячного года), и финансовое (которое завершилось грандиозным поражением в суде против Абрамовича), Березовский все-таки представлял интерес для Кремля.
Тогда как с его смертью многие вопросы закрываются, и многие люди могут пойти спокойно спать. И все разговоры в жанре «да кому он был нужен?» призваны замаскировать этот интерес к Березовскому.
А.П.: Чем объяснялся этот интерес?
Ю.Ф.: Дело в том, что Березовский – кто знает? – возможно, и мог оправиться от нанесенных ему ударов. В феврале 2008-го умер Бадри Патаркацишвили. Собственно, с этой смерти и начались финансовые проблемы Бориса: все активы Березовского были записаны на Бадри. А Бадри умер, не оставив завещания. И именно в этот момент Борис остался без существенной, если не основной, части своих денег – потому что вдова Бадри отказалась признать его как партнера. Началось судебное расследование. Которое долго тянулось – и только-только было завершено мировым соглашением. Условий этого соглашения я не знаю. Но какие-то деньги Борис по этому соглашению должен был получить. Причем деньги вполне существенные.
А.П.: Когда было заключено соглашение?
Ю.Ф.: Сразу же после проигрыша Абрамовичу в лондонском суде. В то время было заключено два мировых соглашения: одно – между Инной Патаркацишвили и Березовским, а другое – между Михаилом Черным и Олегом Дерипаской. Причем второе дело было по характеру аналогично первому. И было понятно: если Абрамович выиграл у Березовского, то Дерипаска выиграет у Черного. Даже защита строилась аналогично…
А.П.: И соглашение между вдовой Патаркацишвили и Березовским…
Ю.Ф.: …Было подписано, чтобы дальше совместными усилиями судиться с Василием Анисимовым – алюминиевым магнатом. Тот был должен Бадри. Сначала он отказал, а потом согласился заплатить восемьсот миллионов. И пятьдесят процентов от этой суммы, вероятно, должны были пойти Борису.
А.П.: То есть, предположительно – около четырехсот миллионов…
Ю.Ф.: Да, и вот любопытная деталь: третья жена березовского Елена подала на Бориса в суд. Называют и приблизительную сумму: около трехсот пятнадцати миллионов долларов. Можно предположить, что адвокаты не взяли эту цифру с потолка…
Алексей Пименов
ВАШИНГТОН
Еврей Зюсс и туги-душители. Мнение о смерти Бориса Березовского.
Евгений Ихлов
Сейчас, когда выяснилось, что Березовский был удушен (шарфиком, платком?) и затем повешен, каждый вспомнит любовь Кремля к ледорубу, как радикальному средству в борьбе с оппонентами. Ведь в августе 1940, после разгрома Франции и аннексии стран Балтии, Троцкий был также неопасен для Сталина, как нынешний Березовский для Путина.
Но мне вспомнились секта тугов-душителей из рассказа Пелевина. И ещё – смерть Березовского – ровно через 6 лет и 4 месяца (76 месяцев) после смерти Литвиненко.
Несколько лет назад я посвятил несколько эссе самостоятельному расследованию этого отравления (акту международного ядерного терроризма страны – члена G8), под общей рубрикой “Следствие ведут колобки”. Довольно важным моментом в моём “расследовании” стала публикация в “МК” числа 10-12 ноября 2006 г. (т.е. до госпитализации Литвиненко) о его якобы намерении приехать в Россию и помочь в чём-то следственному комитету.
Сейчас на месте руководителя британской следственной бригады я бы внимательно отследил как и кем распространялись слухи о суициде, поскольку ведь не было сообщений ни передозе снотворного, ни о ванне, полной крови, ни иных признаков самоубийства, а об обнаружении у Березовского стрингуляционной борозды знал очень узкий круг; о “клинической депрессии”, выдвигал версии убийства Березовского западными спецслужбами. Ну, а уж история с “покаянным письмом”?!
Запертая “изнутри” снаружи дверь, подумал бы я на месте британского Шерлока Холмса, самый первый трюк, которому учат разведчиков и что осваивают опытные киллеры и воры. А в результате получаем классический вариант для зачина классического детектива – “труп в запертой комната в пустом доме”.
Когда я первый раз писал о Березовском в 1997 году, я вспомнил не только “серого” кардинала Мазарини, но и еврея Зюсса Оппенгеймера, которому посвящен известнейший роман Лиона Фейхвангера и еще более известный нацистский пропагандистский фильм. Речь идёт о событиях XVIII века в герцогстве Вюртемберг, где после эпохи господства придворного финансиста – банкира герцога, его, после смерти старого герцога, судят: за бюджетною политику, при которой он не подписал ни одного официального документа и, по роману, за участие в католическом перевороте, который Зюсс и сорвал, и вешают. Так судьба замкнула круг, а петля стянула горло бывшего российского “делателя королей”.