ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ В ТРЕТИЙ СРОК В.В. ПУТИНА
Если дела в России будут идти так, как они идут сейчас, т.е. объявленный президентом Владимир Путин будет пытаться сохранить авторитарную власть с помощью православного фундаментализма и репрессий – подозреваю, что место нашей страны на международной арене решительно изменится. Нет, я не о всемирном возмущении по поводу абсурдного приговора Pussy Riot. Протесты мировых знаменитостей обернутся лишь тем, что теперь Путину придется распевать песенки лишь в компании Газманова и Ваенги.
Дело в другом. Скандальный суд продемонстрировал нарастающую, как снежный ком, неадекватность правящего режима, его стремление к изоляции России. И это может быть куда серьезнее, чем устроенная в Москве реинкарнация «обезьяньего процесса».
Сейчас, как и во времена «холодной войны», отношения нашей страны с ведущими иностранными государствами, и прежде всего с США, основываются на ядерном сдерживании. Что означает: каждую из сторон удерживает от агрессии осознание того факта, что другая сторона способна причинить ей неприемлемый ущерб, то есть, попросту говоря, уничтожить. Для поддержания ядерного сдерживания стороны должны поддерживать хотя бы приблизительный паритет ядерных сил.
Впрочем, в последние двадцать лет, когда Москва и Вашингтон вроде бы отказались от конфронтации, объяснять фактическое сохранение ядерного противостояния становилось все труднее. Обычно заявлялось, что наши две страны накопили такое количество ядерных боеприпасов, что сокращать их надо постепенно и аккуратно, и в этот период лучше сохранять имеющуюся структуру и организацию стратегических сил, что, в свою очередь, и сохраняет концепцию взаимного сдерживания.
Однако это не вся правда. Отечественных дипломатов, экспертов и политиков все постсоветские годы волновала задача, как бы так ухитриться, чтобы способность уничтожить США, а заодно и всю планету, трансформировалась в дополнительный вес в решении международных дел. Не получилось. Первым это осознал Ельцин, когда НАТО начала операцию против Югославии. «Почему они нас не боятся?» — спрашивал он, как рассказывают, на спешно созванном заседании Совбеза.
Ответ был ясен: набиравшая скорость глобализация, включение России в систему международных связей делали бессмысленными и абсурдными любые разговоры об обезоруживающих, ответных и ответно-встречных ударах. Ну как, скажите, можно рассуждать о возможности ядерного удара по США, где сегодня проживают семьи и хранятся деньги практически всех, кого относят к российской элите? Более того, как можно наносить ядерный удар по государству, в долговых обязательствах которого находится большая часть отечественных золотовалютных резервов? И, наконец, главное. Для того чтобы обладание ядерным оружием способствовало решению других проблем, его хозяин должен иметь (по крайней мере, в глазах окружающих) изрядную толику безумия, которая позволила бы совершить всемирное самоубийство. Такой, которой обладали в глазах американцев престарелые советские генсеки. Такой, которой обладают северокорейские тираны. И посему примитивные ядерные устройства (одно или два), находящиеся в распоряжении Пхеньяна, играют куда более существенную роль в мировой политике, чем полторы тысячи самых совершенных российских боеголовок.
Нельзя сказать, что Москва не пыталась убедить «контрпартнеров» в своей, мягко говоря, неадекватности. Чего стоит вся история с противостоянием американской системе противоракетной обороны. Вопреки мнениям авторитетнейших специалистов, как американских, так и российских, Москва твердит: система ПРО угрожает российскому потенциалу сдерживания. Сие означает, что эта самая ПРО будет способна перехватить российские ракеты, сохранившиеся после первого американского удара и запущенные в ответ… Дабы подтвердить это, на международной конференции в мае российские генералы демонстрировали зарубежным коллегам слайды, на которых наши ракеты стартовали к Нью-Йорку и Лос-Анджелесу. Но и тогда в безумии убедить не получилось. В приватных беседах американцы говорили, что прекрасно понимают: в возможность ядерной войны россияне не верят и валяют дурака.
Не исключаю, то, что не удалось генералам, удастся депутатам и судьям, выполняющим путинские приказы. Как утверждают, закон, запрещающий депутатам и государственным служащим иметь собственность и счета за рубежом, был инициирован Администрацией президента. Угроза принятия «закона Магнитского» Сенатом США продемонстрировала, мол, Путину уязвимость отечественного чиновничества перед иностранным давлением. Если закон будет принят, он превратит весь «путинский класс» в преступников. Что, конечно, откроет простор для избирательных репрессий в отношении бывших путинских соратников. Георгий Сатаров вообще выдвигает версию о российской «культурной революции», которая позволит Путину сменить нынешнюю элиту на хунвейбинов вроде «Светы из Иванова». Так или иначе, но формально собственность российских граждан за границей перестает быть фактором, который следует принимать в расчет. Формально она перестает существовать вовсе, перестает быть фактором при анализе проблем сдерживания.
Теперь о степени безумия. Оно очевидно нарастает. Путин направляет страну по пути религиозного фундаментализма. Да, пока что эта идея не охватила массы. Однако если иметь в виду общее одичание населения (спасибо телевидению и системе образования) плюс массированную пропаганду самого вульгарного клерикализма (если не сказать откровенного средневекового мракобесия), это время совсем не за горами. Плюс судебные расправы над политическими противниками под абсурдными предлогами. Чего стоит угроза суда над Гарри Каспаровым за якобы имевшее место покусание милицейского прапорщика. Как не вспомнить эпизод процессов над «вредителями» в середине 30-х, когда профессор Плетнев был обвинен в том, что укусил грудь пациентки. Вот это уже серьезное свидетельство неадекватности системы. Свидетельство того, что ради сохранения власти главный начальник будет готов нажать на кнопку.
Не сомневаюсь, что подобный же анализ будет проделан в США и других странах НАТО. Рано или поздно последует реакция. Сначала будут введены санкции в отношении активов (соболезнования господам Абрамовичу и Тимченко), а потом мы вернемся к традиционному сдерживанию эпохи «холодной войны», то есть к реальным военным приготовлениям. Что, в свою очередь, еще больше усилит путинские фобии… То, что начиналось как неудачная пародия на эпоху военного противостояния, грозит обернуться реальным военным противостоянием. 