Свершилось: американский Сенат одобрил “закон Магнитского”. Три недели назад этот документ был принят нижней палатой Конгресса, и теперь осталась только одна инстанция. Ожидается, что Барак Обама подпишет его до конца года.
О том, что будет дальше и как новый закон скажется на отношениях Москвы и Вашингтона, сегодня можно только гадать.
Не совсем ясно, кого из наших соотечественников будут наказывать американцы: закон предполагает довольно широкое толкование. Непонятно, что имеют в виду российские власти, когда обещают “жесткую реакцию”, а также разного рода ответы – как симметричные, так и асимметричные. Но это все пока довольно абстрактные материи, которые постепенно будут наполняться конкретикой. Куда интересней другое.
Сергей Магнитский умер в тюрьме три с лишним года назад, и за это время у нашего руководства имелись все возможности для того, чтобы не позволить заокеанским политиканам и их, я бы так выразился, прихвостням вмешиваться в наши внутренние дела. Легко можно было дать им всем по рукам и, если воспользоваться красивой метафорой, вырвать у госдеповской змеи ее отравленное жало. Короче, не составляло труда отрубить головы американской гидре.
Для этого достаточно было провести жесткое, с элементами кровавого телевизионного шоу расследование, что у нас так хорошо умеют делать, когда речь идет о несогласных или о чиновниках, которые взяли не по чину. И если бы люди, которые довели Магнитского до тюрьмы, и тюремщики, которые замучили его до смерти, понесли заслуженное наказание, то никаких законопроектов никто никуда бы не вносил – ни в Америке, ни в Европе. Я уж не говорю о том, что несчастного юриста фонда Hermitage Capital вообще не следовало арестовывать, – но это, конечно, завышенные требования.
Случилось иное. Никто из тех, кто украшает собой знаменитый список, практически не пострадал. Зато полным ходом, вопреки протестам родни, идет расследование против самого Магнитского, и если погибшего до сих пор еще не начали судить, то лишь потому, что его адвокаты отказываются сотрудничать с прокурорами. То есть российская власть сделала все возможное для того, чтобы “закон Магнитского” без помех прошел в обеих палатах Конгресса. Путин загнал Обаму в угол.
Возникает естественный вопрос: почему? В силу природной жестокости? Тупости? Или по той уважительной причине, что в Кремле, как при царе Иване, при Николае I, при Сталине и при Андропове, свято убеждены в том, что государство Российское может существовать только в атмосфере лжи и беззакония? Что наказание всех, причастных к смерти Магнитского, тем более под давлением Запада, сотрясет основы этой власти?
Тема достойна рассмотрения.
“Закон Магнитского” наследует поправке Джексона-Вэника, которая защищала права советских граждан на эмиграцию. Границы раскрылись – и Советский Союз невдолге рухнул: таков, быть может, с точки зрения отдельных бывших офицеров КГБ, механизм “главной геополитической катастрофы ХХ века”. Таковы, вероятно, их представления об истории и геополитике. Свобода и законность, по их мнению, ведут страну к гибели. Напротив, упорное отстаивание права государства творить со своими гражданами все что заблагорассудится является залогом стабильности и несокрушимости власти. А массовые это нарушения законности, как в прежние века, или точечные, как в случае Магнитского, – это уже неважно. Важна последовательность. И безнаказанность, особенно если на Западе поднимают крик.
И когда известный враг России Джон Маккейн называет принятый закон “пророссийским”, добавляя, что наши граждане якобы “дорожат демократическими ценностями”, то ясно, зачем он это говорит. Он мечтает о развале нашего государства – вместе с теми немногочисленными, к счастью, агентами Госдепа в РФ, которые мечтают о том же самом. О демократии, которая несет распад и хаос.
Надо признать, это довольно стройная идеология. Основанная на многовековой традиции подавления человеческого достоинства и бесперебойной работы дуболомной государственной машины. На малом опыте демократических реформ, которые вечно срывались. На страхе перемен, владеющем и властью, и населением. На том, что образцов достойной жизни в прошлом не сыщешь, да и откуда им взяться, если по-настоящему ни разу не пробовали. Начальство не разрешало.
И в этом смысле “закон Магнитского” внушает определенные надежды. Дело в том, что впервые за всю историю многострадальных отношений России с Западом вступает в действие правовая норма, которая направлена не против экономики, а против того самого начальства, которое все никак не отучится убивать. Причем в той уникальной для страны ситуации, когда все помыслы собирательной Партии жуликов и воров устремлены на Запад, где покупается недвижимость, хранятся счета, учатся дети. Оттого и эффективность нового закона может оказаться гораздо выше, чем у торговых ограничений в брежневские времена. И если шкурные соображения в российских элитах возобладают, то страна пойдет по демократическому пути. Парадоксальным образом выжив при этом и посрамив тех патриотов-государственников, которые сулили ей неизбежную смерть. А также коварных американцев.
Илья Мильштейн Grani.RU
Russian New York News – Manhattan, Queens, Staten Island, Bronx. Brooklyn, New Jersey
“Закон Магнитского” принят подавляющим большинством голосов в обеих палатах Конгресса. Такого успеха, похоже, не ожидал и сам его инициатор сенатор Бен Кардин. Видимо, и у Москвы расчет был на то, что “хромая” сессия важных решений, как правило, не принимает, а в Конгрессе нового созыва это мочало начнут мотать сначала.
Но подконтрольная республиканцам нижняя палата подтолкнула события. У Сената был выбор: принимать свой вариант закона и потом приводить обе версии к общему знаменателю в согласительной комиссии (именно такова обычная процедура) или проголосовать за вариант нижней палаты. В первом случае процесс затянулся бы. Сенатская версия была глобальной: в список Магнитского могли попасть должностные лица не только России, но и любой страны, где злостно нарушаются права человека и власть выше закона. Но лоббисты, представляющие интересы прежде всего Китая, развернули бешеную активность, стараясь не допустить такого развития событий. В конце концов сенаторы избрали второй путь.
Из четырех сенаторов, голосовавших против, трое демократы и один независимый. Свои мотивы объяснил лишь один из них – демократ Карл Левин. Его не устроило именно то, что в проекте не соблюден принцип универсальности. В своем заявлении он указал на то, что профильные комитеты Сената – по международным делам и финансам – одобрили именно глобальную версию. Конгресс, с его точки зрения, упустил возможность установить единый стандарт для всего мира.
Ему ответил, выступая на пленарном заседании, cоавтор законопроекта республиканец Джон Кайл. “Я не позволю лучшему стать врагом хорошего”, – сказал он. На том и порешили.
Администрация Барака Обамы до последней возможности сопротивлялась принятию закона в какой бы то ни было редакции. И лишь когда стало совершенно ясно, что закон будет принят, Белый Дом дал понять, что президент подпишет его. Даже если бы Обама воспользовался своим правом вето, Конгресс легко преодолел бы его: для этого требуется две трети голосов в каждой из палат, а “закон Магнитского” собрал гораздо больше. “Закон Магнитского”, – заявил по этому поводу сенатор-республиканец Оррин Хэтч, – нужен нам, чтобы залатать дыры политики президента Обамы”.
В итоге президент сказал, что “с нетерпением” ждет возможности подписать закон о нормализации торговых отношений с Россией и Молдавией, в текст которого инкорпорирован “закон Магнитского”. Он похвалил Конгресс за плодотворную работу на межпартийной основе и сделал главный упор на экономических выгодах этого решения для США. Лишь в последней фразе заявления президент несколько стыдливо заверяет, что его администрация “будет и впредь работать с Конгрессом и нашими партнерами в целях поддержки стремления к свободному и демократическому будущему России и содействия верховенству закона и “уважения к правам человека во всем мире”.
Если администрация и впредь будет работать над этими вопросами так же, как работала до сих пор, борцам за свободу во всем мире придется ждать обещанного четыре года – до следующих выборов.
Разумеется, известие о принятии закона вызвало раздраженную реакцию Москвы. МИД РФ опубликовал по этому случаю заявление, выдержанное в привычно разухабистом стиле даже не брежневского, а хрущевско-вышинского пошиба. Дебаты и голосование в Сенате названы в нем “спектаклем в театре абсурда”. Американские законодатели, по мнению российского МИДа, продемонстрировали “лишь мстительное желание посчитаться за принципиальную, последовательную линию России в мировых делах”, но “их усилия выглядят жалко”.
Если “выглядят жалко”, то к чему такой истерический тон? Как всегда в подобных ситуациях, авторы этого текста невольно проговариваются. “Каждая страна, – пишут они, – и так может закрывать въезд на свою территорию, кому считает нужным, для чего не требуется никаких особых законодательных актов”.
В том-то и дело. Американские консульства сплошь и рядом отказывают во въезде в США рядовым гражданам России, не затрудняя себя объяснением причин отказа, и российский МИД не имеет ничего против, не протестует и не угрожает своей “и симметричной, и асимметричной реакцией”. Но в данном случае затронуты, и весьма чувствительно, интересы правящего класса России, а его представители, как известно, “равнее” прочих граждан.
Председатель комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков уже держит наготове два варианта реакции. Один – список “граждан США, связанных с нарушением прав российских граждан за рубежом”. Другой – сделать невъездными в Россию американцев, участвовавших в нарушениях прав человека в Афганистане, Ираке, Ливии и вообще повсюду в мире. Этот второй вариант, видимо, и есть асимметричный ответ. Министр иностранных дел Сергей Лавров подтвердил, что Москва закроет въезд американцам, виновным в нарушении прав человека.
В сентябре Владимир Путин предупреждал Вашингтон, что в случае принятия “закона Магнитского” Москве придется “объявить список чиновников другой стороны, которая приняла в отношении России такие меры”. Означает ли это, что в “антисписок Магнитского” следует теперь внести всех членов Конгресса, которые голосовали за закон, плюс президента Обаму, который его на днях подпишет? Боюсь, даже Пушкову и Лаврову такой ответ покажется чересчур асимметричным.
Список лиц, которым закрыт въезд в США, будет направлять Конгрессу президент, а составлять, видимо, Госдепартамент. Не все имена в нем будут предаваться огласке – часть будет засекречена по соображениям национальной безопасности.
Некоторые американские юристы уже потирают руки – они считают, что включение в список возможно оспорить в судебном порядке. Разумеется, отказ в визе опротестовать нельзя – закона, который обязывал бы правительство США давать визы иностранцам, не существует. Однако “закон Магнитского” предусматривает и замораживание собственности, а это нарушение Пятой поправки к Конституции, которая гласит: “Никто не должен лишаться жизни, свободы или имущества без законного судебного разбирательства”. Но, как выражается бывший юрисконсульт Госдепартамента, вскарабкаться на эту “крутую горку” крайне трудно: на федеральное ведомство подать в суд можно, а на президента – в данном случае нет.
Впрочем, президент может своей властью исключить лицо из списка по целому ряду оснований. Это может произойти, в частности, если он получит “достоверные сведения” о том, что человек попал в список по ошибке, или если выяснится, что он надлежащим образом наказан. Но в этом втором случае он все равно не получит американскую визу: лицам, имеющим судимость за тяжкие преступления, въезд в США закрыт, а на практике визу не дадут даже осужденному за магазинную кражу.
Владимир Абаринов, Grani.ru