Первый раз Америка была в моей жизни давно, много лет назад. Во-первых, меня Соединенные Штаты всегда интересовали: с одной стороны это огромная страна, которая родилась, по сути дела, на ровном месте. Было интересно, каким образом первые колонисты осваивали эти гигантские просторы, и что они сделали с местным населением. Меня весьма поразило, что они довольно жестко обошлись с индейцами. Я об этом много читал в детстве и в юности.
С другой стороны, поразило, что они освоили такой огромный материк за довольно короткий промежуток времени. Еще больше поразило, когда я был на полях Гражданской войны – эта война была жесткой, кровопролитной и потери населения были огромные.
Этот плавильный котел сумел переварить многие народы, языки и культуры и создать уникальную цивилизацию, которая имеет свои общие черты. Видимо, большие пространства накладывают на психологию людей свои закономерности.
Это страна у которой есть чему поучиться, ей есть чем гордиться. В свое время, я готовил о них большой материал и писал целый очерк «200 лет американской мечте».
Они постоянно расширяли свое влияние в любых направлениях: экономических, политических, военно-стратегических. И эта американская мечта сегодня во многом стала реальностью, но они сломали зубы и споткнулись на глобализации: попытки навязать миру свои ценности и стандарты, что, на мой взгляд, контрпродуктивно.
Выступая в США, я сказал, что все мировые попытки в этом направлении закончились крахом по одной причине – потому что мир, в любом случае, будет многоликим. Попытки стандартизировать его контропродуктивны, потому что красота мира, языки, культуры, вера, наречия – в этом многообразие мира! Исчезновение любого вида животного и растительного мира заносится в Красную книгу – так и в политике, и среди людей. Поэтому теория Фукуямы оказалась битой довольно быстро.
Что мне в Америке понравилось? Мне понравилась их настоящая деловитость – если они за что-то уцепятся, они умеют из этого выжимать максимум. В этом отношении страна умеет работать, умеет изобретать, умеет поддерживать, умеет открывать, умеет скупать мозги по всему миру, умеет привлекать и умеет быстро это адресовать на все континенты.
Мне очень понравилась система вузовская. Я выступал во всех ведущих вузах: в Гарварде, в королевском институте в Ричмонде, в Американском университете в Вашингтоне – там, где Джон Ф.Кеннеди произнес свою речь, направленную на мир с советском страной. Гениальная речь, по тем временам очень смелая. Может быть именно это ему до конца не простили, когда покушались… Сама система подготовки и отношения студентов, в том числе и к оппоненту, отличалась довольно высокой культурой.
Я представлял компартию, идеологию которую они не приемлют. Я был кандидатом в президенты – меня приняли все университеты и как правило, провожали стоя, аплодисментами. Это поражало наших некоторых бизнесменов, которые там учились и были на стажировке или на практике. Практически, нигде не было небрежного или неуважительного отношения. Когда местных студентов спрашивали, что их привлекает в Зюганове, они отвечали: «Мы можем не разделять его взгляды, но после того как КПСС потерпела поражение, он создал партию, он набрал почти половину голосов! Мы уважаем его за то, что он сам себя сделал». Так они говорили.
Кстати, у меня в Америке вышел целый ряд работ, в том числе и книга «Моя Россия». В целом я остался поездкой удовлетворен. Меня пустили туда, куда не пускали других, я выступал перед высшими офицерами 38 стран, которые учились у них в Академии. Я выступал и доказывал им, что расширение НАТО не ведет к укреплению безопасности, что оно принесет больше проблем и больше опасности, чем сегодня кажется. И меня поразило, что, наверное 2/3 из них разделяли мой взгляд, что стало ясно на заключительной беседе, когда мы выпили по рюмке водки.
Я выступал перед их знатью, там были Ричард Пайпс, Збигнев Бжежинский, Маршал Голдман. Был такой большой обед, за которым мне, наверное, за два часа задали полсотни вопросов, я даже и вилку не брал в руки – приходилось отвечать на вопросы. Но сам стиль, отношение, весь ход беседы и обстановка, которая там была – все было весьма уважительно и доброжелательно.
У Ларри Кинга я был дважды, хотя он обычно приглашает один раз. Он высказал условие: 15 вопросов – 15 минут! Он потом мне грамоту выписал, дал большую машину, – я опаздывал в Ричмонд лекцию читать студентам. Он сказал: вы первый, кто уложился и ответил на все 15 вопросов за 15 минут, и я вас приглашаю еще раз. Я у него выступал в ходе следующей поездки.
Если говорить об экономических достижениях Америки, то советская страна производила 80% от американского объема производства. Я читал закрытый доклад ЦРУ, они отметили: советы умеют делать все, что мы умеем, только чуть дороже и более материалоемко. А сегодня у нас нет капитализма, какой капитализм? У нас капитализм ста сортов. У нас обещали – будет как в Америке или Швеции, а получилось, как Колумбия и Бангладеш вместе взятые.
Америка в 30-ые годы разваливалась с треском, с грохотом. Рузвельт, кстати, присылал своих двух экономистов в советскую страну тогда, когда у них спад производства был минус 25%, а у нас был рост плюс 15%, а то и больше.
Что касается политической модели, то у них англосаксонская модель, у них две партии, отличия между партиями не видно. Я читал, очень внимательно изучал. Отличие в тактике, технике реализации: одни полевее, больше внимания на социальные программы, демократические институты, а вторые – поправее, пожестче. Но, в общем, больших отличий нет.
У нас более широкая палитра взглядов, идей, у нас сложнее весь государственно-политический механизм. У нас невозможно управлять страной с пустой головой, в нетрезвом виде и сплошной болтовней. Отличие Якутии от Дагестана больше чем у Финляндии и Испании.
Но что бы я безоговорочно у американцев позаимствовал – это деловитость, отношение к делу, умение держать талантливых людей.