Наш гарант (гарантирующий Конституцию именно так, как Сберегательный банк СССР гарантировал гражданам вклады, обесценившиеся к осени 1991 года до уровня этикеток от “Нарзана”) не забывает о едином учебнике истории даже на фронте. Начиная новый избирательный спектакль среди будущих объединенных фронтовиков, потенциально сплошь героев придворного труда, он в кругу своих Шариковых, предлагающих опять всласть пограбить буржуинов, вспомнил и о едином эталонном учебнике истории без версий, без вражеских вылазок, без отсебятины. И я, кажется, знаю, что будет в нем написано о Возрождении, Просвещении и Реформации.
Дело в том, что на днях в музеях Кремля открылась выставка, которая будет работать до середины лета. Демонстрируются на ней артефакты времен великого князя Московского Ивана III. Кольчуги, сбруя, сабли, другое оружие, украшения, иконы. Выставка обычная, только вот трактовка необычная. Жизнерадостный ведущий НТВ сообщил нам, что нечистые силы с Запада облыжно утверждают, что у нас не было Возрождения. А как же XV век, эпоха Ивана III? Возведение Кремля, брак по расчету с багрянородной царевной Софьей, объединение под одной смирительной рубашкой всех русских земель и особенно та райская птичка, которая попала к нам на герб. Как сказал бы Паниковский: “Эта дивная, жирная птица – орел. Ножка! Крылышко! Шейка!”.
Благонравные дети некогда верили, что их приносят добрые аисты. Киевскую Русь, гуманную и безвредную, уж точно аист принес. Сходите на выставку и спросите у ее топ-менеджеров: почему вдруг они сочли Возрождением то, что принес нам в своем хищном клюве орел? Завоевание последнего оплота русских вольностей – Господина Великого Новгорода и ликвидация его свобод, ссылка в места не столь отдаленные всей новгородской элиты. А те, кто руководил обороной города, исчезли без следа в московских тюрьмах. Как Марфа Борецкая с сыном Василием. Без публичных казней тоже не обошлось (Дмитрий Борецкий, Василий Губа-Селезнев, Киприян Арзубьев, Еремей Сухощек). Возрождением ли надо называть отрезание новгородским пленным, взятым после битвы на Шелони, носов и ушей?
Орел привел с собой абсолютизм, переходящий в автократию. В XV веке появилась гнусная, лживая, самодовольная формула “Третьего Рима”: “Два Рима пали, третий Рим стоит, четвертому не бывать”. Не бывать – и не надо было. Подумаешь, испугали. Голодные беженцы, льстивые византийские монахи, подбросили нам повод каркать во все горло весь остаток тысячелетия, как той вороне с сыром, которая тоже хотела быть и соловьем, и орлом, и попугаем одновременно.
На случай если понадобится противоядие от единого учебника истории, спешу сообщить, что несмотря на орлушу (по словам тех же Ильфа и Петрова, “большую стерву”) Возрождения у нас не было и не могло быть, хотя и не по нашей вине. Ренессансом – Возрождением – в Европе назвали открытие заново сокровищ античности, ее красоты, свободы, культа обнаженного прекрасного тела, спорта, наук и искусств, после мрачных и темных веков фанатичной христианской аскезы, где царило множество Савонарол, ненавидевших картины, дворцы и библиотеки.
А к чему было возвращаться нам? В отличие от Западной Европы, мы не получили античной прививки. От греков и Эллады в V веке до нашей эры нас отрезали скифы, от римского права и римской цивилизации – сарматы. Можно было получить римскую традицию окольным путем, как Польша, через римскую католическую церковь. Но мы снова оказались на обочине, проглотив вместе с магическим восточным христианством Кесаря, который считал, что Галилеянин должен быть у него на посылках. Это, кстати, одна из причин нашего исторического краха и отставания от Запада по меньшей мере на 500 лет.
Что до Просвещения, то его могут отправить в 30-е годы XX века, судя по фильму о Сталине, которым нас попотчевал НТВ накануне 5 марта. Сталин якобы ввел среднее образование для всех, школьную форму, при нем возник культ Пушкина, наше среднее образование стало лучшим в мире – и прочая тупая ложь, вплоть до придуманной похвалы Черчилля: “Сталин принял страну с сохой, а оставил ее с атомной бомбой”. Судя по Фултонской речи, Черчилля больше всего волновала безопасность Запада вообще и Великобритании в частности. Нападет Сталин или не нападет? С сохой бы не напал.
Наше Просвещение состоялось в жестоких формах и носило чуть ли не пыточный характер. “Войны за просвещение” – так называет эпоху петровских реформ Салтыков-Щедрин. Народ в затхлом чулане Третьего Рима страшно одичал, и самые обыкновенные вещи казались сатанизмом как боярам, так и последнему крестьянину. Чай, табак, кофе, картошка, балы и ассамблеи, учеба на Западе, женское равноправие, немецкое платье и немецкая дисциплина, каменные, дивной красоты города, театр и современная армия – все это пришлось силой вбивать в горло пытками и казнями. Печально вспоминается Ататюрк, за ношение фески вводивший смертную казнь. Кажется, что ношение хиджабов и бурок как знаков рабства и неравенства без нового Ататюрка тоже не кончится…
Весь Петербург, от мостовых до шпилей соборов – это и есть Просвещение. Школа. Екатерина II – это уже колледж. Александры, Первый и Второй, – это университет. Но те, кто просвещался Вольтером и энциклопедистами, не захотят и смотреть на наше вымученное, окровавленное Просвещение.
Что же до Реформации, то о ней не напишут ничего. От одного слова “реформы” наш удав Каа начинает свиваться в клубок. На Западе реформировалась церковь, все остальное тянули за собой рыночная экономика и расширение зоны политических свобод. А Реформация потянула за собой протестантскую этику, оплот мысли, индивидуализма, нонконформизма и обогащения честным трудом.
Наши же реформы захлебывались кровью, аракчеевщиной, подавлением польского восстания 1863 года, 1905-м годом, октябрьским переворотом, чеченской войной и путинизмом. А церковь власти, как и партия власти, поменяла идейное содержание на пышную и мертвую форму. Так что орел на поверку оказался стервятником.