Демократическая партия США выступила с поддержкой движения “Захвати Уолл-Стрит”. Это означает, что демократы пытаются использовать движение в своих политических интересах – так же, как ранее республиканцы использовали “Движение Чаепития”.
От имени Избирательного Комитета Конгресса Демократическая партия опубликовала на своем интернет-портале призыв поддержать движение протеста и этим усилить давление на республиканских лидеров в Конгрессе. Бывший кандидат в президенты от Демократической партии, нью-йоркский проповедник Ал Шарптон объявил, что будет вести прямые радиотрансляции с мест, где проходят акции протеста. Конгрессмен-демократ от Джорджии Джон Льюис, посетив демонстрантов в Атланте, истолковал их протест как желание “очеловечить” американское правительство и корпоративную Америку. Конгрессмен заявил, что понимает и поддерживает новое движение, сравнив его с Движением за гражданские права. Свою поддержку выразила также и лидер демократического меньшинства в Палате представителей Нэнси Пелоси.
Республиканцы, в свою очередь, обвинили движение “Захвати Уолл-Стрит” в антиамериканизме. Лидер республиканского большинства в Конгрессе Эрик Кантор заявил:
– Я один из тех, кто все с большим беспокойством следит за растущей толпой, оккупирующей Уолл-Стрит и другие города по всей стране. И, хотите – верьте, хотите – нет, но в этих городах есть люди, осуждающие натравливание американцев друг на друга.
На это Нэнси Пелоси ответила:
– Я не слышала, чтобы он говорил нечто подобное, когда “Движение чаепития” устраивало демонстрации, фактически оплевывая членов Конгресса прямо на Капитолийском холме. Он и его коллеги вывешивали в своих окнах плакаты в поддержку “Движения чаепития”.
Пелоси отвергла обвинение в том, что движение “Захвати Уолл-Стрит” стравливает американцев друг с другом:
– Такова американская система, демократическая система, позволяющая не соглашаться.
Антиамериканским назвал движение “Захвати Уолл-Стрит” и один из республиканских претендентов на пост президента США Герман Кейн:
– Не обвиняйте Уолл-Стрит и крупные банки. Если у вас нет работы и если вы не богаты, обвиняйте себя.
Кейн считает, что цель нынешних протестов – отвлечь внимание от критики в адрес президента Обамы, но эта цель вряд ли достижима, поскольку не Уолл-Стрит формирует провальную политику администрации Обамы, не Уолл-Стрит тратит триллион долларов на программы, которые не работают. Это делает администрация Белого Дома и демократы, говорит Герман Кейн. Он обвинил профсоюзы и близкие к ним организации в том, что это они стоят за спиной нового движения.
– Система свободного предпринимательства и рыночная экономика – вот что позволило нам стать ведущей страной в мире, – сказал Кейн. – И хотя у нас есть проблемы, я считаю, что протесты направлены, прежде всего, против рыночной системы.
Другой претендент на высший пост в государстве, бывший Спикер Конгресса Ньют Гингрич считает, что появление движения “Захвати Уолл-Стрит” – это результат работы нынешней администрации, стимулирующей, по его мнению, классовую борьбу и ненависть к свободному предпринимательству.
Вашингтонский политический обозреватель Рик Клайн заметил, что в поддержке демократами нового движения кроется серьезная опасность для них самих, поскольку выступления демонстрантов против политического истеблишмента – это и выступление против Демократической партии, в руках которой находится и Белый Дом, проводящий уже три года такую экономическую политику, которая вызвала протесты американцев.
Бродвей вид со стороны Чайна Тауна Канал Стрит в сторону Зукотти Парка и Уолл- Стрит. В 10 кварталах отсюда расположилось знаменитое "коммунистическое" движение захватим волл стрит - "Захвати Уолл-Стрит" - "Occupy Wall Street " New York
Уже пошла четвертая неделя демонстраций, начавшихся 17 сентября в Нью-Йорке. Теперь такие демонстрации проходят во многих крупных городах Америки. В них принимают участие не только студенты, но и школьники, священники, профсоюзные активисты, сторонники полного вывода американских войск из Афганистана и Ирака. Как признал один из активистов движения, “цель протестов не совсем ясна, но люди полны энтузиазма, событие крупное”.
Сами протестующие называют себя “повстанческим движением без лидеров” и утверждают, что таких, как они, в Америке – 99 процентов, а против них выступает 1 процент супербогачей. Утверждение насчёт 99 процентов явно преувеличено, поскольку, как пишут американские газеты, на улицы выходят сотни, иногда тысячи, но не десятки тысяч. Так что пока это движение трудно назвать крупномасштабным. Как долго будут продолжаться демонстрации протеста, пока неизвестно. Их участники утверждают, что с наступлением холодов они разобьют на улицах и скверах палатки, но не уйдут. Другие считают, что протесты – это важный элемент предвыборный борьбы, и они могут продолжаться вплоть до выборов президента в ноябре 2012 года.
Александр Сиротин RADIO SVOBODA
Необыкновенные американцы Владимира Морозова
Александр Генис: Чтобы составить контрастную пару Митту Ромни, мы спустились из коридоров власти, в тихую и очень небогатую провинцию, где Владимир Морозов нашел очередную героиню его цикла ”Необыкновенные американцы” – чернокожую учительницу церковной школы Нанетт Левонс.
Владимир Морозов: Я встретил Нанетт Левонс во время богослужения, которое раз в год совместно проводят окрестные церкви в деревне Коринф на берегу реки Гудзон.
Во время службы Нанетт Левонс и несколько ее учениц, девочек-подростков, танцевали.
Нанетт Левонс: Я танцую во время службы в нашей церкви. Есть такой обычай и в некоторых других. Но у нас, на севере штата Нью-Йорк, этих церквей не так много, как на юге страны или в городе Нью-Йорке. Поэтому я чувствую себя в каком-то смысле пионером.
Владимир Морозов: Но, с точки зрения людей консервативных, вы можете показаться не пионером, а еретиком…
Нанетт Левонс: Большинство людей, которых я встречала, говорили мне, что им нравится танец в церкви. Раньше они видели такое только по телевизору. Хотя есть люди, которые впервые столкнулись с религиозным танцем. Они засыпали меня вопросами, но не было никакого негативного отношения.
Владимир Морозов: Раньше Нанетт Левонс учила детей в частной школе при церкви, которая носит громкое название Церковь Народов. Там же Нанетт стала потом штатным танцором.
То есть, это ваша работа? И сколько же часов в неделю вы работаете?
Нанетт Левонс: В течении школьного года 10 часов в неделю или побольше, не считая воскресной службы. В основном веду занятия со школьниками. А по вечерам преподаю танец взрослым. Какой возраст в этой группе? От 35 до 63 лет.
Владимир Морозов: На том памятном богослужении на берегу руки Гудзон вокруг Нанетт крутились несколько ребятишек лет по 10-12. ”Ваши?” – спросил я. ”Нет, это племянники и племянницы. А мои дети давно взрослые, старший сын женат, дочь замужем, у меня уже есть внучка”.
”Сколько же вам лет?”.
Нанетт Левонс: 51 год.
Владимир Морозов: Я пригляделся и заметил непрокрашенную седую прядку у виска. Зато ни единой морщинки. Ясное, чистое и какое-то безмятежное лицо.
Нанетт Левонс: Я танцую в церкви не только потому, что это мне нравится. Это – библейская традиция. Помните, в Библии, в Книге Самуила то место, где Давид привозит Ковчег Завета обратно в Иерусалим. Люди поют, танцуют и возносят хвалу Господу. И это не плавный, медленный танец, как у меня. Давид в танце подпрыгивает и скачет. Он в экстазе.
Владимир Морозов: Ну, Давиду было легче, все-таки царь. А вам детей кормить. Сколько церковь платит вам за танцы?
Нанетт Левонс: Мне никто не обязан платить. Семью содержит мой муж. Но церковь дает мне тысячи две… в год.
Владимир Морозов: Нанетт, а сколько вы зарабатывали, будучи учительницей?
Нанетт Левонс: Ненамного больше. Где-то тысячи 4. Ведь я преподавала в той же воскресной школе при церкви. Это некоммерческая организация. Большинство учителей работает там, как и я, почти бесплатно. Хотя у нас есть пожилая женщина, она живет одна, других доходов у нее нет. Так что, ей платят побольше.
Владимир Морозов: Нанетт преподавала в школе английский, математику, Библию и историю. На все руки… А кем работает ваш муж?
Нанетт Левонс: В то время, когда дети еще были маленькими, мой муж служил в морском флоте. Побывал в разных опасных зонах на Ближнем Востоке. Например, возле Ирака во время первой войны в районе Персидского залива.
Владимир Морозов: Он служит и сегодня?
Нанетт Левонс: Сейчас он ушел на пенсию, и уже не служит, а просто работает в той же самой организации как вольнонаемный. Это здесь же на севере штата Нью-Йорк в городке Болстон-Спа. Там на базе морского флота – ядерный тренировочный центр.
Владимир Морозов: Она не выдала мне никакой военной тайны. Эта база есть и в интернете. Адрес, телефон и прочее. Нанетт, теперь двое из трех ваших детей живут своим домом. А как вы содержали семью на одну зарплату?
Нанетт Левонс: Приходилось экономить. Вот видите, у нас в углу старый телевизор, а плазменного нет, нет и дорогих машин. Заботились о главном, чтобы дети получили образование. Они ходили в частную религиозную школу, а за это надо платить. Но так как я там же и преподавала, а потом стала танцевать, то нам делали скидку.
Владимир Морозов: Их двухэтажный просторный дом выглядит почти новым. Но зданию 100 лет. 6-7 лет назад его основательно подновили. Пришлось нанимать плотников?
Нанетт Левонс: Нет, работали мой муж и его друзья. Тогда и сыновья жили дома, они тоже помогали. У нас тут принято, мужчины собираются и по выходным чинят дом то одному из них, то другому. Когда у нас работали, я готовила на всех обед. И так по кругу.
Владимир Морозов: Большой дом! Должно быть много денег уходит на отопление?
Нанетт Левонс: Мы сами пилим деревья на своей земле. Вон лежат уже нарубленные. Обычно к этому времени у нас огромная гора дров. Но в этом году лето и осень дождливые, и дров мы пока заготовили маловато.
Владимир Морозов: Прочти – натуральное хозяйство. У них больше 3 гектаров земли. Нанетт, в этом лесу полно оленей. Небось, ваши мужчины заготавливают мясо на всю зиму?
Нанетт Левонс: Олени подходят прямо к дому. Вот сюда к окнам. Но в моей семье никто не охотится. Ни сыновья ни муж.
Владимир Морозов: Я застал дома младшего неженатого сына. Джермелу 23.Недавно он закончил университет Стоуни-Брук по специальности морская биология. Ждет с Гавайев вызова на работу. Джермел, в этом северном районе штата Нью-Йорк почти нет афро-американцев. Как вы чувствовали себя в школе? Один среди белых ребят?
Джермел Левонс: Если ты вырос в этом районе, то никакой разницы. В школе и в городке все давно привыкли к нашей семье. Никто никогда не обращал внимания, что у нас черная кожа. Люди вокруг просто друзья и соседи.
Владимир Морозов: Я вообще-то некурящий. Но знаю, что у этих краях многие растят мархуану. Сколько стоит одна сигарета с марихуаной?
Джермел Левонс: Я не знаю. Ну, вот, вы не верите, но я, действительно, марихуану не пробовал. Да, вы правы, и в школе, и в университете было полно ребят, которые меня угощали. Как от них отбиться? Говоришь им – нет, ну, и уходишь. Сначала все тебя подначивают. Но потом привыкают, что ты не куришь марихуану и больше тебя не беспокоят, теряют к тебе интерес.
Владимир Морозов: Но трудно ли было считаться белой вороной?
Джермел Левонс: Большинство моих друзей тоже не курили. Мы держались своей компании – это клуб молодых христиан. Понятно, у меня были друзья, которые покуривали. Откуда брали деньги на курево? Так, мы же все подрабатывали.
Владимир Морозов: Вы говорите, что начали работать в 14 лет, теперь вам 23. Много профессий сменили?
Джермел Левонс: Работал в ресторанах, смыл посуду, потом повысили до официанта, помогал готовить овощи для салатов. Что еще? Был продавцом в магазине, кассиром, уборщиком на стадионах и в парках.
Владимир Морозов: Джермел, а какая у вас машина?
Джермел Левонс: ”Хундай-аксент” 2007 года. Мне отдали ее родители мужа моей сестры. А себе купили новую. Это моя вторая машина. Какая была первая? ”’Мазда 323”. Выпуска 1992 года. Знаете, я купил ее всего за 500 долларов. Правда, она была не на ходу. Пришлось перебрать мотор, поставить новые тормоза. Нет, я не сам, я был на подхвате, у меня друзья понимают в машинах. Они и помогли.
Владимир Морозов: Знаете, Джермел, вы какой-то уж очень положительный. Какие у вас тайные пороки? Или явные? Вам хоть напиваться-то приходилось?
Джермел Левонс: Конечно. Как-то мы с ребятами жутко напились пива. Хорошо, трезвый парень развез нас по домам. Пришел я домой и отоспался.
Владимир Морозов: Одно из песнопений, под которые танцует в церкви мать Джермела – Нанетт.