«Голос Америки» попросил экспертов дать оценку вашингтонской встрече в формате «2+2». В ней участвовали госсекретарь США Джон Керри, министр обороны США Чак Хейгел, министр иностранных дел России Сергей Лавров и глава российского оборонного ведомства Сергей Шойгу. Министры вступили в прямой диалог через два дня после того, как Барак Обама отменил двустороннюю встречу с Владимиром Путиным перед саммитом «Большой двадцатки», что еще больше охладило и без того прохладные американо-российские отношения. Основной причиной Белый Дом назвал «отсутствие прогресса» в решении вопросов двусторонней повестки, хотя не скрывалось и то, что Вашингтон болезненно отреагировал на решение Москвы предоставить временное убежище бывшему сотруднику спецслужб Эдварду Сноудену, которого в США обвиняют в совершении преступлений, в том числе шпионаже. Сноуден обнародовал данные о программах слежения Агентства национальной безопасности США.
Доктор Джеффри Манкофф, заместитель директора программ Евразии и России в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (Jeffrey Mankoff, CSIS), сказал в интервью Русской службе «Голоса Америки»:
«Несмотря на отмену саммита президентов, причин для того, чтобы встреча министров состоялась, хватает. Во-первых, обсудить темы Сирии, Ирана, Афганистана, ПРО, сокращения вооружений, экономического сотрудничества. Вторая причина для встречи министров – это символический шаг, который показал, что несмотря на отмену саммита, эти отношения остаются для стран приоритетом».
Эксперт напоминает, что отмена саммита не была прецедентом. «Президент Обама в преддверии выборов в США не поехал в Росиию, Путин не поехал на саммит в Кэмп-Дейвид. Нынешняя отмена саммита кажется более заметной на фоне общего ухудшения отношений между странами. Но я думаю, что в том, что касается эпизода со Сноуденом, обе страны хотели бы оставить это позади. Не исключено, что президенты все же встретятся в Санкт-Петербурге, на полях “двадцатки”, но это будет менее формально».
Доктор Манкофф считает, что, судя по перечисленным министром Лавровым документам, и без Сноудена не факт, что саммит на уровне президентов был оправдан. «Все, перечисленное Лавровым, это темы второго уровня, – говорит он. – Не ожидалось существенного изменения позиций ни одной из сторон, нового толчка к соглашению о сокращении ядерных вооружений, или по поводу Ирана – ничего из больших вопросов безопасности на повестке дня. Если то, что было озвучено, было лучшим, чего они могли добиться, не так страшно, что саммит не состоится сейчас. Не думаю, что дело дойдет до бойкота Олимпиады в Сочи – это просто смешно».
По мнению эксперта, высказывания президента Обамы по поводу того, что российский президент застрял в прошлом, не означают, что он потерял надежду на нормальные отношения с российским руководством. «Это демонстрация фрустрации, но это не обязательно является сигналом более конфликтного подхода к отношениям. Однако это может демонстрировать то, что после всех усилий, приложенных администрацией Обамы – как прошлой, так и нынешней – по укреплению отношений с Россией, американцы пришли к выводу, что эти вложения не окупаются, и отношения с Россией могут опуститься на место пониже в списке приоритетов».
Стивен Сестанович, научный сотрудник Совета по международным отношениям (Stephen Sestanovich, CFR) в комментарии для Русской службы «Голоса Америки» отмечает: «Президент Обама никогда не говорил, что США и Россия не должны разговаривать, но диалог должен вести к результатам. Сегодняшняя встреча показала, что они разговаривают, однако вопрос результатов остается открытым».
Грэм Баннерман из Института Ближнего Востока считает, что странам не легко будет найти общий язык по таким вопросам как Сирия:
«Мне кажется, русские по-другому видят мир, не так как мы, а значит, для любой из сторон будет сложно пометь свои взгляды», – сказал Баннерман в интервью корреспонденту «Голоса Америки» Карле Бэбб.
Энтони Кордесман из Центра стратегических и международных исследований говорит, что некоторые из проблем не так существенны, как может показаться:
«Некоторые проблемы преувеличены. Разговоры о системе ПРО удобны для России в политическом смысле. Очевидно, что они понимают, что мы не собираемся создавать систему противоракетной обороны, которая повлияет на их способность атаковать США».
Наташа Мозговая, Карла Бэбб VOA.GOV