Россия и бывшие республики СССР – в первых рядах черного списка «работорговцев» – поставщиков человеческого товара в ЕС. В рамках Европейского дня борьбы с работорговлей всплывают неприглядные цифры: пятая часть от общего количества жертв – выходцы из бывшего СССР, столько же из Латинской Америки. Возглавлют список Балканы – одна треть от общего числа жертв. Это неутешительные цифры доклада ООН за 2010.
Человеческий траффик характеризуется насильственным вовлечением
людей в систему эксплуатации труда. Более 84% жертв в ЕС используется для оказания секс-услуг. Каждый седьмой «секс-работник» в ЕС – в рабстве.
После торговли наркотиками, работорговля занимает второе место в ЕС – eжегодно «бизнес» от эскплуатации 140.000 «рабов» приносит около двух с половиной миллиардов евро.
Точные цифры чиновники назвать не берутся. У ЕС нет обобщенной базы данных, а деньги, конфискованные от ареста преступных групп, как правило, утекают за рубеж.
«Мы не можем примириться с человеческим трафиком – насильственным трудом или секс-эксплуатацией – и то и другое ужасное преступление и должно быть заклеймлено как современное рабство», – заявила комиссар по Внутренним делам ЕС Сесилия Мальмстром. – Борьба с ним – мой приоритет».
«Но картина не черно-белая, – сказал «Голосу Америки» эксперт отделения человеческого траффика Генеральной дирекции юридической полиции Бельгии Вим Бонтинк, комментируя ситуацию с человеческим траффиком из России.– Молодые россиянки, которых эксплуатируют в проституции, как правило, представляют, чем будут заниматься, но не представляют «формата», того что им придется работать по 12 часов в день, в буквальном смысле вооружившись кухонными часами для варки яиц, – каждые десять минут новый клиент!».
Портрет современной секс-рабыни из России при этом весьма далек от образа забитой полуграмотной деревенской простушки.
«Как правило, это достаточно образованные девушки лет 20, даже студентки вузов, которые заинтересованы в заработке. Для них три-четыре тысячи евро за три месяца – внушительная сумма» – подчеркивает Вим Бонтинк.
Специалисты подчеркивают, что сутенер обычно получает восемь тысяч евро в неделю чистого дохода с одной женщины, но жертва об этом не знает. Три месяца – срок, когда жертва эксплуатации начинает немного ориентироваться в окружении, завязывать контакты с клиентами, то есть становиться опасной для торговцев. Ей выплачивают «гонорар» и отправляют на родину.
Россиянок редко эксплуатируют дольше этого срока. Они также не употребляют наркотиков. Часто сутенер содержит трех четырех женщин под одной крышей, чтобы не привлекать излишнего внимания.
«Насилия в секс-бизнесе становится все меньше, так как с одной стороны цель – заработок, и строптивую «рабыню» проще заменить на другую, с другой – усилились наказания за орагнизацию проституции – в Бельгии от 5 до 20 лет тюрьмы и штрафы до полумиллиона евро. Угрозы и избиение проституток из России – редкость. Отрадно, что из России траффика малолетних для секс-услуг практически нет», – отмечает бельгийский полицейский.
«Просторы» Шенгена
Тем не менее, проблем достаточно. Шенгенский Договор, к примеру, не является первопричиной, но предоставляет достаточно пространства для маневра преступным группировкам.
В рамках ЕС также разнятся законы: в Литве проституция – преступление; в Швеции преступление покупать секс-услуги, но не оказывать их; в Нидерландах разрешено открывать дома терпимости, так как это бизнес, приравниваемый к другим.
Однако, как показывает практика, в борьбе с человеческим траффиком для секс- эксплуатации решающую играют культурные представления людей.
«Если женщина не считает себя жертвой, мы не навязываем ей своего мнения. Бельгийская полиция представляет выбор – она может воспользоваться центром для помощи жертвам в течение полутора месяцев и сотрудничать с полицией для раскрытия сети торговцев или отправиться на родину незамедлительно, – в Бельгии карается законом не проституция как таковая, но эксплутация людей. Опять-таки, если жертва отказывается от сотрудничества с полицией, то мы не оказываем морального давления», – считает Вим Бонтинк.
По его мнению, большинство жертв из России – малоимущие женщины, желающие заработать. Им выплачивают «гонорары», и к жертвам они себя не причисляют.
По опыту Вима Бонтинка, российская милиция не проявляет инициативы в борьбе с человеческим траффиком.
«Коллеги из России пожимают плечами и говорят, что это свободное решение совершеннолетних людей. Они квалифицируют это почти как «свободное предпринимательство». Мы смотрим на это иначе», – подчеркивает полицейский.
По наблюдению полицейского, россиянками, попадающими в преступную сеть, очень часто движет банальный потребительский инстинкт – желание подзаработать, чтобы купить какие-то вещи.
«Вплоть до того, что студентки из РФ готовы подвергаться секс-эксплутации, чтобы купить лэп-топ!», – говорит Вим Бонтинк.
Стефано Мансервиси – гендиректор Еврокомиссии, глава отдела по борьбе с организованной преступностью, придерживается мнения о том, что проститутка – всегда жертва, на которой наживаются другие.
Он предлагает сосредоточиться на борьбе с преступными доходами, а именно на конфискации имущества «эксплуататоров».
Стефано Мансервиси настаивает на необходимости создать механизм «замораживания» счетов. В 2011 планируется создать единую рамку законов ЕС для конфискации имущества преступников. Также, по ее мнению, необходимы не только законодательные меры, но образовательные, включая подготовку судей и создание механизмов правосудия, пересекающих границы.
«Но это не только экономический, но и человеческий, социальный феномен, – заключил Стефано Мансервиси. – С ним невозможно бороться только законодательными мерами, без вовлечения общественности».
Сходное мнение выражает Ола Лорель – председатель департамента по борьбе с траффиком EU Just .
«Невозможно решать современные проблемы человеческого траффика без международного сотрудничества. Поэтому ЕС очень заинтересован в заключении соответствующего рамочного договора с РФ. К сожалению, сегодня Россия – обширный рынок для организованной преступности. Наши коллеги это осознают, поэтому мы надеемся на скорейшее заключение договора. Тогда мы сможем более оперативно обмениваться информацией и существенно снизить уровень преступности», – подчеркивает Лорель.
На иной аспект траффика из России указывает вице-прокурор Парижа Мари-Жозе Деламбили.
«Девушки из России приезжают во Францию «продавать шарм», то есть они, в основном, используются в «эскорт-службах», которые рассматриваются как «роскошь». Но наши законы запрещают получение доходов от эксплуатации секс-услуг, при этом уголовное преступление совершает не только тот, который торгует девушкой, но часто и ее близкие, семья, иногда муж, родители, которые пользуются доходами от ее деятельности», – подчеркивает Мари-Жозе Деламбили.
По мнению вице-прокурора, основная сложность в борьбе с «работорговцами» из России в несоответствии французского и российского законодательства.
Но при этом вице-прокурор Парижа добавила, что проблема сети «роскошной» проституции не менее серьезна, чем у тех, кто ищет клиентов на мостовой, так как за «позолотой» скрывается то же самое преступление – эксплуатация человеческого существа.
Деньги-деньги-деньги…
Человеческий траффик – это прежде всего доходный бизнес, доходы от которого тонкими струйками перетекают со счета на счет, перетекая в карманы «крупной рыбы» – организаторов транс-национального бизнеса.
Когда полиция арестовывает торговца, основной вопрос адвокату неизменен: «Как спрятать деньги?» – считает Ерун Бирнерт – координатор международной программы по борьбе с траффиком.
«Надо отслеживать деньги, которые, как правило, утекают за рубеж. При существувющих процедурах у преступников достаточно времени, чтобы припрятать деньги. Иногда, удаеться конфисковать недвижимость или автомобили, на которых транспортируется живой товар и только», – подчеркивает специалист.
Пауль Катрис – прокурор Брюсселя в качестве решения предлагает модель организации работы, при которой специальные магистратуры, концентрируются непосредственно на оперативной работе по аресту преступников и параллельной структуры по конфискации их имущества. Таким образом, у преступника не оказывается времени для припрятывания капитала.
Отдельную проблему представляет реабилитация жертв. В большинстве стран-членов ЕС они не могут находиться в центрах содержания более шести месяцев. В реальности в Бельгии процедуры дляться до шести лет. Некоторые предствители полиции считают, что следует предлагать за сотрудничество с властями возможность легализоваться в Бельгии.
BRBNews : В США помоему эта проблема решена – достаточно заявить в полицию – и практически грин карта и вид на жительство в кармане. Как утверждают некоторые даже в том случае где никакого “принуждения” да и вообще “проституции” не было – обвиненный идет в тюрьму, а “якобы российские ночные бабочки” становяться “полноправными американками”.